Хозяйка Скальной гряды

Полина же не могла оторвать взгляда от охваченного огнём генерала. Его поза была напряжена. Если бы он закричал или заметался, то для Поли это послужило бы спусковым крючком к действиям, но Томаш замер и она как сомнамбула смотрела и держалась герцога.

Пламя потихоньку утихло, а за ним пала водяная завеса и зашипела, перекрывая звук пробирающего до костей гонга о применении магии высокого уровня.

— Выходим, пока не задохнулись, — скомандовал его светлость и, держа Полину за руку, вывел её.

Она по глупости не задержала дыхание и вдохнула поднимающийся горячий пар, закашлялась, но в коридоре было прохладно и свежо.

— Оба с глаз моих долой! — устало скомандовал старик, передавая руку Полины Томашу. — И чтоб я больше не видел вас во дворце! — брюзгливо добавил, но уже в спину бросил: — Только про день рождения принца не забудьте! Ребёнок всё-таки, как же без праздника!..

Для герцога и Бишопа не осталось тайной причина нападения Томаша на последнего, хотя король ничего не сказал своему старому советнику о прошении графа жениться на баронессе. Но Сундуков давно уже писал об интересе отставного генерала к госпоже Скальной, вот только герцог не думал, что для Томаша всё так серьёзно.

Приглашая молодую госпожу во дворец, его светлость хотел по-отечески пожурить её, чтобы она понимала специфику общения с сильнейшими магами огня, особенно влюблёнными в неё. И ведь сам виноват! С этой девицей всё не по плану! И вот вроде не виновата она, а без неё ничего бы не случилось.

— Стар я стал для таких происшествий, — позволяя Бишопу увести себя в личные покои, проворчал герцог. — А ты давай прекращай свои делишки с баронессой. Я тебе титул барона за верную службу выправил, да домик в приличном квартале выкупил. Жалование твоё соответственно увеличивается, так что не рискуй. У Томаша от любви голова набекрень, объяснять ему что-нибудь бесполезно, пока девчонка не подпускает его к себе.

Бишоп усадил герцога на лавку, прикрытую ворохом мягких шкур, и опустился перед ним на колено.

— Благодарю, ваша светлость. Отслужу.

— Знаю, знаю, — старик коснулся плеча мужчины и, пожевав губами, будто бы что-то вспомнил: — А дама Фейрана как поживает? Не смотрит на тебя? Отныне ты барон, ровня ей.

Бишоп опустил голову. Слишком много в этот момент можно было увидеть в его глазах.

— Уж больно колкая особа, — посетовал вдруг герцог, — а всё отчего?

Новоиспечённый барон вопросительно посмотрел на своего покровителя.

— Потому что до сих пор не устроена! Нет мужа, дома, детей.

— Таков её выбор, — тихо произнёс Бишоп.

— Дурак, — беззлобно выругался его светлость. — За косу её бери и брачный обряд проходи! — рявкнул герцог, а потом, смеясь, добавил: — Противоядием запасись, а то она ядовитая штучка!

Бишоп, нахмурившись, посмотрел на старика. Неспроста красавицу Фейрану сватают за него, и этот титул барона… Столько лет служил — и вдруг сейчас облагодетельствовали…

Герцог правильно понял взгляд своего слуги и развёл руками:

— Всё сложилось. Внимание к тебе госпожи Скальной, твоя долгая верная служба, пожелание её величества избавиться от госпожи Фейраны. Признаться, я приревновал тебя к баронессе, подумал, что с ней ты захочешь развернуть своё дело, а я побоку. Моя вина. Давно надо было тебя наградить, а всё случая не представлялось.

Бишоп опустил голову, обозначая на всякий случай раскаяние, но, выждав немного, обеспокоенно спросил про даму Фейрану. Она же протеже герцога, так как же так получилось, что её хотят выдворить из дворца.

— За длинный язык, — устало ответил его светлость. — Наш двор вновь юный и достойных соперниц Фейране нет. Некому укоротить её нрав. Королеве надоело вытирать слезы обиженным девчонкам и вправлять мозги отвергнутым юнцам.

— Не так уж просты юные фрейлины, — попробовал возразить Бишоп.

— Да, да, девочки себе на уме, но Фейране-то невместно закатывать истерики со слезами, а им самое то! Попалась наша колючка на простые уловки, да и пора ей уже своим домом обзаводиться. Нечего такой красавице без мужа жить.

Бишоп слушал герцога внимательно — и сердце сжималось от предвкушения обладать давно желанной женщиной и страха, что Фейрана не простит вынужденного подчинения. Она не дура и быстро сложит два и два, так что никакими ухаживаниями её не обманешь. Но не помешает ли ей гордость признать, что он самый преданный её поклонник? Захочет ли увидеть, что для него её счастье превыше всего?

Сердце Бишопа в тревоге сжалось. Он же безземельный барон! А дама Фейрана не привыкла к ограничениям, но он не может предоставить ей простор в хозяйстве! Ей негде будет развернуться.