Хозяин Москвы

– Опять сейчас будешь кощунствовать? Ты смотри, терпение у меня не бесконечное…

– Да нет, ничего такого, просто… Ну да неважно.

– Ладно, – вздохнул он, – говори уже теперь. Птица не воробей, вылетела, обратно не засунешь.

Я внимательно на него посмотрел.

– Ну, чего? Чего смотришь? – по-доброму сказал он. – Давай уж сюда свои сомнения, выкладывай.

– Да вот тут такое дело… Святейший объявил, что наступает Апокалипсис, предсказанный Иоанном Богословом…

Я выжидательно замолчал. Он никак не отреагировал.

– Не могу понять, какие же такие признаки говорят об этом… – продолжил я.

– Апокалипсис говоришь, – сказал он как особенно тихо. – Апокалипсис. А ты знаешь, что это такое?

Он резко придвинулся ко мне и с прищуром посмотрел в глаза. Взгляд у него стал какой-то дикий.

– Апокалипсис… А ты сам-то кто?! – внезапно закричал он. – А? Ты кто по жизни? Кто такой сам-то будешь? А?!

Я вжался в кресло.

– Я тебя спрашиваю! Отвечай, сука!

Я таким никогда его ещё не видел.

– Да я это… – начал я что-то мямлить в своё оправдание.

– Пошёл вон! – резко сказал он.

***

– Маша, это был такой трэш, ты не представляешь…

Я пересказал ей ситуацию в общих чертах. Она как всегда засмеялась.

– Высокие у вас отношения, милый.

– Ох, всё тебе ха-ха да хи-хи… А я чуть не обосрался от страха.

– Ну ты смотри! Я тебя люблю, конечно, но обосранного домой не пущу.

Я залпом выпил бокал вина и взял новую сигарету.

– Ты не напивайся, пожалуйста, – сказала она, потрепав меня по голове. – А то сам знаешь, в постели ты потом не очень, хоть и с претензиями.

– Да ладно, когда это я с тобой напивался.

– Ну в последнее время постоянно. Что с тобой происходит, расскажешь? Мне кажется, ты нервничаешь.

– Да как тут не нервничать… Слушай, а может он в тюрьме раньше сидел? Типа вор в законе бывший?

Она покачала головой.

– Вряд ли. Как бы он священником тогда стал, да в сенат попал?

Я покивал.

– Ну да, ну да.

***

Батюшка велел.

– Иван, – спросил он, когда я был у него на еженедельной, – а ты в мавзолее уже был?

– Однажды, в школе, – соврал я.

– Как?! Почему? В школе? То есть ты, Хозяин города, ещё ни разу не приложился к мощам нового святого?

– Да ладно, какой он святой.

– Что?! – он вскинул брови. – Святейший Синод определил, что он святой-чудотворец, а ты, обсос, спрашиваешь «какой»?!

Ну вот, подумал я, пошло-поехало опять. Лучше помолчать, подождать.

Успокоившись спустя минуту, он, как я и ожидал, придумал мне епитимью.

– Короче, милый человек. Сейчас же вместо работы езжай поклониться мощам. Да сделай всё как положено, без ёрничания. Там камеры стоят, я потом посмотрю, имей в виду.

– Да как же… У меня собрание…

– Сказал, что работу пропустишь, значит, я тебя отпускаю. Твои замы сами разберутся, не переживай.

***

И вот я еду. Вышел из машины на Площади Революции, дальше не проехать, репетиция военно-православного парада. Но что мне дождь, что непогода, что ветер холодный и простуда, я же на благое дело иду.

Уже издали я заметил змею очереди – больше полукилометра длиной, судя по месту откуда она начиналась, да и то, если она начиналась оттуда, а не намного раньше.

Подошёл к полицейскому, спросил его, сколько в очереди такой стоять. Ответил, что люди часов по восемь-десять стоят. Я батюшке смс написал, объяснил ситуацию. «Ничего, – ответил он, – постоишь!»

Я мысленно обругал его последними словами, но конец очереди не пошёл искать, так как и не думал стоять столько времени. Но придумать что-то надо было. В наглую идти как небесный я постеснялся.

В очереди были люди самых разных каст. Это не удивительно, религия сближает, стирает границы между ланью и волком, между бедным и богатым, между лососем и акулой. Небесного правда ни одного, ну да нас и вообще мало. А вот салатовые, розэ, еллоу и оранж были. Больше всего, конечно, блюварей, редисок и филей. Но подавляющее большинство, естественно, черные и коричневые.

Люди пришли, думаю, не просто так в очереди такой в непогоду стоять. Немало, наверно больных и страдающих. Многие с детьми, совсем ещё маленьких держат на руках, ждут терпеливо, с лицами смиренными и покорными.

Я шапку снял, откинул ворот, так чтобы получше значок мой было видно, и направился прямиком ко входу. Подошёл к полицейским, охраняющим вход, и говорю благожелательно:

– Здравствуйте!

И думаю – узнают или нет.

– Здравствуйте, Иван Сергеевич! – подтянулись, честь отдали.

Узнали.

– Смотрите какое дело, – говорю уже начальственно, – люди с младенцами в общей очереди стоят. А при такой погоде… Надо бы вторую очередь организовать.

Они растерянно переглянулись, потом старший по рации связался с кем-то. Ему что-то долго отвечали. Наконец он убрал рацию и улыбнулся:

– Приказали организовать! Сейчас сделаем, Иван Сергеевич!

Начали двигать ограждения, перегораживать, кричать в мегафон. Я же стою у самого входа и всё не знаю, как попасть. Мог бы прямо сейчас проскользнуть, но выглядело бы это не сказать чтобы…

И тут смотрю: за мавзолеем, под елью притаясь, стоит священник один мой знакомый, приятель моего друга из ФСБ, из того же ведомства, курит.

– Степан! – позвал я его, – Степан!