Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Из всего этого следует, что Казимир для суда над двумя князьями-гедиминовичами должен был назначить специальное судебное присутствие из состава высшей аристократии. Судя по всему, так и было сделано: Альбрехт Гаштольд указывает, что одним из членов суда был его отец Мартин, воевода Трокский (Троки – ныне Тракай), а до этого, как мы помним, Киевский. Видимо, доказательств было достаточно (по понятиям того времени, разумеется), а судьи были настроены вполне про-казимировски, и факт заговора не вызвал сомнений. В этом случае правовая традиция («Судебник» 1468 г. не касался вопросов охраны княжеской жизни) предусматривала однозначное наказание – смерть; князья Иван и Михаил были четвертованы 30 августа 1481 г. Однако же – и это подчёркивается некоторыми источниками – кара не коснулась семей казнённых (а могла бы, причём по закону), и в июле 1483 г. вдове Михаила княгине Анне была выдана специальная великокняжеская грамота, обязывавшая вассалов покойного продолжать служить, как прежде: «И мы на её жаданье <просьбу. – Авт.>, тым князем и бояром и слугам из их имений велели ей служити и послушными быти, как князю Михайлу служили и его послушны были».

Любопытно, конечно, представить себе, как развивались бы события, удайся заговорщикам устранить Казимира. Пофантазировать на эту тему можно – почему нет? – но уж точно не сто́ит с уверенностью говорить об отказе Великого княжества от унии с Польшей и переход в состав Московской Руси. Скорее всего, началась бы феодальная война вроде той, которая во второй четверти XV в. произошла «на Москве», только ещё и с религиозными осложнениями. И тут уж гадай не гадай – не угадаешь…

Не так давно при раскопках Успенского со-бора Киево‑Печерской лавры в крипте Олельковичей были найдены останки человека, явно подвергшегося в своё время четвертованию. Весьма вероятно, что они принадлежат мятежному князю Слуцкому.

5. Сценарий, написанный жизнью

Суд о признании Арно дю Тиля мошенником, выдающим себя за Мартена Герра, Франция, 1560 г.

«Кино!» – с усмешкой говорим мы, сталкиваясь с недостоверным, чрезмерно «закрученным» сюжетом. Однако иной раз реальность выдаёт такие «коленца», что сценаристам приходится со вздохом забывать о выдумке и записывать с натуры, как в деле Мартена Герра… Итак, «Франция, XVI век…»

Экспозиция

Сельскохозяйственные условия Страны Басков далеки от идеала. Местные жители пасут скот, выращивают просо, ремесленничают (здешняя керамика славится далеко за пределами Басконии), но нередко отправляются искать лучшей доли. Вот и Санкси Дагерр в 1527 г. покинул родной дом на побережье Бискайского залива и отправился с младшим братом Пьером, женой и трёхлетним сыном Мартеном в Южную Францию. В Лангедоке он поселился в деревне Артига́ в 60 км к югу от Тулузы, сократил свою фамилию до Герра и принялся хозяйствовать.

В те времена в крестьянских семьях женились рано. Для состоятельных семей главный смысл этого таинства – объединение капиталов, поэтому по прошествии десяти лет юному Мартену подбирают невесту из другого зажиточного семейства, Бертранду де Рольс (приставки «де» и «дю» пока ещё не имеют никакого отношения к дворянству, просто «оттуда-то», «из такой-то местности»). За невестой дали сносный по деревенским меркам капиталец в 100 с лишним ливров, виноградник, домашнюю утварь, бельё и сундук – вполне достойно. Новоиспечённая мадам Герр ещё моложе своего 14‑летнего мужа (позже в судебной жалобе она заявит, что вышла замуж «будучи девочкой девяти-десяти лет»); в этом ли, в чём ли ином кроется причина, но полноценной семейной жизни у супругов не получается: в течение 8 лет брак остаётся бездетным. Герры усердно молятся о ниспослании потомства, ходят по знахаркам, и наконец в 1547 г. рождается долгожданный сын, которого назвали в честь деда. Жить бы да жить, добра наживать…

Завязка

Несколько месяцев спустя в ходе невесть отчего возникшей ссоры Санкси-старший обвинил сына в краже мешка зерна. Не дожидаясь, пока «ложечки найдутся, но осадочек останется», Мартен исчез. Совсем. С концами.