Художница проклятий

– Мои родители научили меня живописи, – начала Брайер. – Мы проводили часы в студии в нашем доме с того момента, как я могла удержать кисть в своих пухлых маленьких кулачках. Я перешла в рекордно короткие сроки от простых фигур из палочек к пейзажам и портретам, которые действительно выглядели как реальные объекты. Мои родители – великолепные художники, и я была их лучшим проектом. Они также учили меня своим теориям о магии проклятий, однако большую часть времени им просто нравилось давать кисти мне в руки и смотреть, что я могу сделать.

Брайер вспомнила смех первых дней, морской бриз, задувающий в открытые окна, гордость в глазах родителей. Однажды она нарисовала солнце и луну на своих щеках в надежде вызвать у них улыбку. Они оба бросились к ней, опасаясь, что девочка вложила слишком много магии в изображения на своей коже, чтобы причинить себе боль. Они терли ее лицо до тех пор, пока щеки Брайер не стали ярко-розовыми, предупреждая, чтобы она никогда не проклинала собственное тело. Брайер знала, что родители любят ее. Отчасти именно из-за этого ей было трудно понять, что они за люди.

Арчер наблюдал за художницей с безопасного расстояния.

– Звучит не так уж плохо.

– Сначала я так и думала, но мои проклятия только вредят людям, – она посмотрела ему прямо в глаза. – Мне было одиннадцать, когда я впервые убила человека.

Арчер вздрогнул, хотя и не сделал попытки отойти от нее подальше.

– Кто это был?

– Дворянин, лорд Дариен, – Брайер схватилась руками за лямку своей сумки с красками, как будто это был спасательный трос. – Он оскорбил королеву Валерию на празднике в честь дня ее рождения, поэтому король Коллам нанял моих родителей, чтобы те подстроили для него несчастный случай. Я прокляла мост, по которому лорд Дариен проходил со своей женой. Мои родители планировали все таким образом, чтобы этот инцидент сделал другого лорда героем – он был еще одним клиентом моих родителей. Лорд Дариен не умел плавать, и клиент моих родителей прыгнул в воду, чтобы спасти его жену.

– Все это как-то слишком сложно, – сказал Арчер.

– Чем сложнее была задача, тем больше интересовались ею мои родители. Все сработало как нельзя лучше. Люди больше обсуждали героическое спасение жены, чем ее покойного мужа, и никто даже не подозревал, что все это было подстроено, – Брайер поморщилась, вспомнив треск ломающегося дерева, барахтающегося в воде дворянина и беспощадное течение реки. – Мои родители гордились тем, как быстро я разрушила мост и устранила свою цель. Любую работу она воспринимали как сложную задачу, которую нужно решить, и учили меня тому же.

Брайер было стыдно за то, как сильно она нуждалась в одобрении своих родителей, как сильно ценила каждое слово родительской похвалы. Даже после того, как девушка поняла, что не любит причинять людям страдания, она продолжала пытаться произвести на родителей впечатление своим мастерством.

– А разве такого рода проклятая живопись не выходит за рамки закона? – спросил Арчер.

– Нет, если клиенты достаточно богаты, – с горечью ответила Брайер. – Нас нанимали дворяне, знать, богатые люди, которые хотели стать еще богаче. Сам король позволил нам остаться без лицензии, чтобы мы не отчитывались перед Советом Плащей.

Брови Арчера взлетели вверх.

– Ваши родители часто работали на короля?

– Довольно часто. Это все было строжайшим секретом. Людям не нужно знать, что их правители используют такие грязные методы. Большинство катастрофических происшествий за последние двадцать пять лет были созданы двумя людьми, респектабельной супружеской четой художников, которые жили рядом с морем в Верхнем Люре и учили дочь своему ремеслу.

Поднялся ветерок, принося с собой странный мертвый запах Нового Честера. Брайер кивнула в сторону проклятого городка.

– Это дело рук моего отца. Он специализируется на картинах, которые воздействуют на умы людей. Иллюзии. Кошмары. Моя мать могла быть той, кто помог ему все спланировать. У нее достаточно изобретательный ум, который расширяет границы возможного, но при этом ее специализация – это разрушение.

Брайер вспомнила, как мама повязала изумрудно-зеленый платок вокруг ее волос, которые у них обеих были пышными и вьющимися. Девушка разделяла страсть своей матери к разрушению. Брайер почувствовала зуд между лопатками, как будто мама вот-вот протянет руку из Нового Честера и коснется ее затылка.

– Наверное, нам лучше двинуться в путь? – предложила она. – Остальные ждут нашего возвращения.

Арчер указал на кромку деревьев, делая что-то похожее на свой привычный галантный жест.

– Только после тебя.

Луна сурово смотрела на них сверху, когда они возвращались вглубь леса. Под их ногами шуршали сосновые иголки, а вокруг сгущалась темнота.

– Почему они заставляли тебя убивать людей? – спросил Арчер, когда темный лес снова окутал их. – Разве они не могли взять это на себя?

Рот Брайер искривился в усмешке.