Хвала и слава. Том 2

— Ах, — Марыся повела грудью, — да не будь таким целомудренным, у меня в кафе иногда бывает очень весело. И всегда очень приятно. Эльжбетка Шиллер порой заглядывает. Надо попросить ее, чтобы она как-нибудь спела. Что ты скажешь о таком концертике?

— Не будет она петь в такой дыре.

— О, вовсе не такая уж дыра, — как-то многозначительно произнесла Марыся.

— Я не хотел тебя обидеть, — засмеялся Анджей.

Марыся благодарно взглянула на него.

— У тебя такая улыбка, ну просто не знаю… — сказала она вдруг.

Анджей с неприязнью подумал, что события развиваются слишком быстро, и насторожился. Марыся это заметила.

— Не хмурься, — сказала она, — это просто комплимент… без задней мысли.

— Откуда ты взяла? — Анджей сжал ее руку. — Я вовсе не хмурюсь.

И вдруг перед ним опять всплыла сцена на ночной дороге, лицо убитого, освещенное слабым светом фонарика, и стеклянный отблеск в мертвых глазах. Эта картина вспомнилась ему так живо, словно он сейчас, в эту минуту, и вправду видел ее. Невольно он крепче стиснул руку девушки. Та поняла это по-своему и на пожатие ответила пожатием.

Они были уже где-то под Пулавами. Снова становилось тесновато.

Вдруг Анджей почувствовал на себе чей-то взгляд. Сквозь толпу, поверх голов теснившихся как сельди в бочке людей, он заметил внимательно наблюдавшие за ним большие черные глаза. Он не сразу понял, чьи это глаза. Но спустя минуту узнал их. Это был Черный Лилек.

Анджей улыбнулся ему.

Но Лилек не ответил улыбкой. Незаметным движением приложил палец к губам.

А потом взглядом показал на Марысю. Отвернулся к окну и стал смотреть на однообразный пейзаж пригорода Варшавы, словно увидел там нечто интересное.

«Черт возьми, — подумал Анджей, — они уже что-то знают о ней. А кто это «они»?»

То была не первая его встреча с Лилеком со времен Коморова. Порой он его встречал — то одного, то вместе с Романом. Несколько раз встречались в кафе «Люля» на Жабьей. Анджей догадывался, что Лилек с головой ушел в серьезную политическую работу, но подробней узнать об этом не мог.

Встречи эти обычно бывали неприятными. Назначались они по требованию Лилека — похоже было, будто ему надо что-то сказать Анджею. Но разговор не получался. Лилек все кружил вокруг да около — то вспоминал о смерти Янека Вевюрского, то о встрече у Януша. А потом переходил на общие темы, рассказывал о событиях на фронте, о которых Анджей и без него был великолепно осведомлен, но ни слова не говорил о внутренней ситуации. А ведь вообще-то молодые подпольщики не так уж таились друг от друга и если даже не работали вместе, то, во всяком случае, много знали друг о друге, несмотря на клички, пароли и тому подобную конспиративную липу. А между тем Лилек, проболтав с Анджеем час, а то и больше, не оставлял подобно охотнику, кровавого следа, не говорил ничего конкретного, а все петлял, как молодой пес, потерявший след зайца. Анджею самому хотелось похвастаться перед ним своим участием в конспиративной работе, но Лилека это как будто вовсе не интересовало. Наконец, на последнее свидание, назначенное Лилеком, Анджей не пошел и с тех пор потерял его след. И вот теперь он снова встретил его, и в столь неожиданных обстоятельствах. Это заставило Анджея задуматься. Он снова присмотрелся к Марысе. На лице ее уже не было и следа усталости.

«Зато я наверняка выгляжу как дохлая кляча», — подумал он.

Приехали.

На перрон из вагонов высыпало множество людей, кругом стало тесно и серо. Жандармов было мало, и они ни к кому не приставали: видимо, знали, что по дороге пассажиров просеяли сквозь густое сито.

Спускаясь с перрона Восточного вокзала, Анджей почувствовал, что Лилек идет следом. Но не стал оборачиваться.

— Четверг, пять часов, в «Люле», — услышал он за спиной.

— Ладно, приду, — произнес Анджей, продолжая смотреть перед собой и ведя под руку Марысю, которая была много ниже его ростом.

Вместе с толпой они выплеснулись на вокзальную площадь. Анджей остановил рикшу-велосипедиста и усадил в коляску Марысю. Хотел, чтобы она уехала одна.

— Что там слышно? — спросил он молодого парня.

— Пронесет, — со спокойной уверенностью ответил рикша.

— Разве ты не поедешь со мной? — встревожилась Марыся.

Анджей колебался.

«Может, лучше с ней?» — подумал он. Поискал взглядом Лилека, но тот уже исчез.

И он поехал.

Поезд прибыл с опозданием, под вечер, короткий октябрьский день близился к концу. Все торопились добраться домой до наступления темноты. Тротуары заполняла густая молчаливая толпа. Анджей слишком хорошо знал оккупированную Варшаву, чтобы не заметить, что сегодня здесь что-то произошло: расстрелы, облава? Расспрашивать рикшу не хотелось: а вдруг шпик, хотя почти всегда это были ребята из подполья.

Несмотря ни на что, на лицах спешащих людей не отражалась подавленность или отупение. Напротив, на них застыло выражение ожесточенности и целеустремленности. Анджею пришло в голову, что для «победителей» это малоприятное зрелище, что выражение холодной ожесточенности должно приводить их в бешенство, а более прозорливых заставлять задуматься над дальнейшим ходом событий.