Читаем КИЧЛАГ полностью

Вкусен березовый сок,Чистых небес синева,Весной окончился срок,Молодая шумит листва.Птичьи разносятся звоны,Проснулась природа уже,Память осталась от зоны,Тревога, тоска на душе.Безмятежно спокойно в лесу,Трава шелестит по краям,Невезения свести полосу,На съедение отдать муравьям.Природа – великий художник,Яркие рождает картины,Жизни тревожной заложникВниз покатился с вершины.Тянутся ввысь деревья,Природа устроена мудро,Оживает за полем деревня,Солнце раскрасило утро.С души свалится тяжесть,
Лечебны струны природы,Родится светлая радостьВ лучах лесной свободы.

АНТИСУД

Тоскливо смотрит адвокатНа высокие судебные власти,Помочь подсудимому рад,Ссучились надзорные масти.Цинкует знакомый судья:«Тарифы везде, любезный:Или золотая скамья,Или занавес долгий железный».Упорный адвокат не сдается,Готовит Фемиде откаты,Должность судьи продается,Надо отбить затраты.Приходит последняя гнида,Растлитель малолетних детей –Отмажет наша Фемида,Отмоет до самых ногтей.Любит родную странуЛюбезный корпус судейский,
Домашнию множит казну,Бедных судит злодейски.Противна система, гадка,Смертельного взрыва раскаты,Носить судьям взяткиОбречены адвокаты.

ВЗГЛЯД

Только зеку понятен взгляд,На зоне отволок немало,Суровый крытый отряд,Взгляд каленого металла.След оставит крытая,Этапы, карцеры, зоны,Во взгляде жизнь закрытая,Жестоки в неволе законы.Пепельно-серые глазаВ глазницах сидят глубоко,Могут резать, как фреза,После долгого срока.Появится подобие блеска,Сгорела звездная основа,
Не увидишь душевного треска,Взгляд не заменит слово.Глаза сгорели изнутри,Отчужденным кажется взгляд,Сколько в них ни смотри,Такие глаза не горят.Глаза – зеркало души,У зека – закрытый храм,Кто десять лет отсушил –Узнаю того по глазам.

РАСПОЯСАННЫЙ

Откинулся разбитым и разобранным,Мозги, братишка, набекрень,В горшок с цветами вобранный,На поясе болтается ремень.Неровно пашет бестолковка,То всплывает, то тонет,Перед людьми неловко,Скажут: «Беса гонит».Распоясанный, разобранный,Не забудет часа пик,Козлами травленый и СОБРами
Русский лагерный мужик.Окружен красными флажками,Получает всюду по шарам,Бьют не пыльными мешками,На щеке глубокий шрам.Очухаюсь, братишки, к декабрю,На ходу затяну ремень,Встречу новую зарю,Козырный новый день.Русский зек – особенный,Полынь познал, крапиву,Ближе к воровским особам,Чем к козлиному активу.Русский правильный мужикЗолотой лопатит грунт,Заглушит боль и крик,Невтерпеж замутит бунт.Подпоясанный и собранный,В мир уйду иной,В сырую землю вобранный,Накрытый зоной и тюрьмой.

СМЫСЛ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый дом
Зеленый дом

Теодор Крамер Крупнейший австрийский поэт XX века Теодор Крамер, чье творчество было признано немецкоязычным миром еще в 1920-е гг., стал известен в России лишь в 1970-е. После оккупации Австрии, благодаря помощи высоко ценившего Крамера Томаса Манна, в 1939 г. поэт сумел бежать в Англию, где и прожил до осени 1957 г. При жизни его творчество осталось на 90 % не изданным; по сей день опубликовано немногим более двух тысяч стихотворений; вчетверо больше остаются не опубликованными. Стихи Т.Крамера переведены на десятки языков, в том числе и на русский. В России больше всего сделал для популяризации творчества поэта Евгений Витковский; его переводы в 1993 г. были удостоены премии Австрийского министерства просвещения. Настоящее издание объединяет все переводы Е.Витковского, в том числе неопубликованные.

Марио Варгас Льоса , Теодор Крамер , Теодор Крамер

Поэзия / Поэзия / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Стихи и поэзия
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной. В то же время немало участников сборника к началу войны были уже вполне сформировавшимися поэтами и их стихи по праву вошли в золотой фонд советской поэзии 1930-1940-х годов. Перед нами предстает уникальный портрет поколения, спасшего страну и мир. Многие тексты, опубликованные ранее в сборниках и в периодической печати и искаженные по цензурным соображениям, впервые печатаются по достоверным источникам без исправлений и изъятий. Использованы материалы личных архивов. Книга подробно прокомментирована, снабжена биографическими справками о каждом из авторов. Вступительная статья обстоятельно и без идеологической предубежденности анализирует литературные и исторические аспекты поэзии тех, кого объединяет не только смерть в годы войны, но и глубочайшая общность нравственной, жизненной позиции, несмотря на все идейные и биографические различия.

Алексей Крайский , Давид Каневский , Иосиф Ливертовский , Михаил Троицкий , Юрий Инге

Поэзия