Кидонианка

Среди планет – Сурганна, крупнейший аграрный мир Монархии и главный продовольственный центр сектора Рассвета. В случае забастовки, сурганнцы могут лишить Землю более чем половины товаров первой необходимости, что приведет к гуманитарному коллапсу в столице Монархии»

Пи-Кей-17-11, инженерный бот «Этурийских ИнтерСетевых коммуникаций»

Окрестности системы Муфрид, окраина Этурийской республики

Дремать на гиперсвете под убаюкивающее урчание реактора – это ли не рай? Жаль, что иногда приходится просыпаться, чтобы сделать свою работу.

Тошико разлепила глаза, когда почувствовала резкий толчок – машина замедлилась и перешла на досветовую. Это ощущение утробной щекотки знакомо всем пилотам мелких кораблей со слабыми компенсаторами. Пришлось сбросить ноги со штурвала и посмотреть на приборы: все вроде бы отлично, даже не промахнулись с координатами.

– Прибываем, – сообщила она товарищам в соседнем отсеке. – Готовьте КИЖи50.

Алекс и Вера, коллеги по бригаде, нехотя оторвались от игры в карты и принялись проверять оборудование. Инженерный бот – машина хоть и вместительная, но вовсе не предназначенная для развлечений. Поэтому играть пришлось на скромной металлической лавке в окружении сварочных аппаратов и защитного снаряжения.

Боты у интерсетевиков небольшие, а хлама в них хоть отбавляй. Но если урезать команду, чтобы не болталась под ногами, можно даже холодильник с пивом поставить в углу. Какой смысл тащить на дело пять человек, если нужны максимум трое, а иногда и вообще один? Ну ладно, двое – если первый пострадает, второй вытащит его из передряги, работа ведь опасная. Хотя это только в новостях показывают, что инженеры ИнтерСети то и дело гибнут на заданиях: от метеоритов, космического мусора и страшной радиации. На самом деле, за двадцать лет работы ни один из ее знакомых даже палец не порезал.

В таких условиях поневоле расслабляешься и начинаешь чувствовать себя хозяином космоса. Поэтому Тошико много лет кряду нарушала регламент и позволяла части команды отсыпаться на станции. Как ни странно, начальство этого так и не заметило.

Бот замедлился относительно ровно, хотя в космосе, да еще и на околосветовых скоростях, определить это самое «ровно» сложновато. Приборы сообщили, что машину слегка люфтит, но в положении звезд ничего подобного разглядеть не удалось. Хоть двигатели работали стабильно – меньше риска застрять посреди пустого космоса. С Тошико похожее уже случалось: ждать помощи трое суток в окружении пустоты, с чипсами и пивом вместо еды – то еще удовольствие.

Пока Алекс проверял состояние скафандров, Вера занялась сварочными аппаратами и пневморезаками. Никогда не знаешь, что увидишь по прилету, а работу хочется сделать быстрее, без беготни за новыми инструментами и обратно.

Тошико еще раз перечитала отчет: маяк работает исправно, но есть большие потери мощности в основной цепи и задержки в передаче информации. Некоторые сообщения не доходят вообще. Не то, чтобы на окраине республики кто-то активно чатился, но рисковать стабильностью всей Сети в Управлении не захотели.

Обыватели зовут единицы ИнтерСети буями или навибуями, от слова «навигация». Но инженеры обычно используют официальный термин: маяк гиперсвязи. Так даже звучит солиднее.

– Бывала раньше на Муфриде? – спросил Алекс, разделавшись со скафандрами.

– Нет, – ответила Вера и продолжила ковырять ящики с инструментами. – А что в нем такого особенного?

– Да в принципе ничего, но там вроде красиво.

– Правда? А по фото звезда как звезда.

– Это издалека. А если подлететь хотя бы на три единицы51, то солнце будет на полнеба – можно поджарить картошку, если высунуть сковороду в окно.

Алекс продемонстрировал слова жестом, чтоб все обязательно поняли, о чем он говорит.

– Не представляю, зачем кому-то так делать, – не оценила шутку Вера. – Это просто звезда, расслабься.

– Как скажешь. Никакой в тебе романтики.

Вера в ответ только фыркнула. Всегда находились умники, которые пытались втюхать ей дешевую звездную романтику. Мол, смотри, какой красивый газовый шарик. А когда проводишь в космосе каждый день год за годом, видишь тысячи разных звезд и планет, то перестаешь воспринимать их диковинными и интересными. Очередной астрономический объект, ничего особенного.

Да и выход наружу, который обыватели воспринимают как нечто экзотически захватывающее, для рядового инженера через месяц работы становится настолько рутинным, что исчезает четкое разделение того, по какую сторону переборки находишься.

– Вижу маяк, – сообщила Тошико, когда на сканерах появился объект. Машина подсветила его положение на обзорном окне и нарисовала самый простой курс. – Одевайтесь, давайте побыстрее разберемся.

– Ладно, – с ленью в голосе ответил Алекс и стал запаковываться в КИЖ.