Кино для взрослых

— Не ерничай. Я и про Хуциева от тебя только узнала… Зачем мне все эти фамилии тех, кто снимает ерундовые фильмы? Я же тебе про девушку просто хотела рассказать из этой картины. Там, в общем, было про какого-то вернувшегося из лагерей председателя колхоза, что ли. И вот он встречается со своей двадцатилетней дочерью, которую никогда не видел. И эта дочка — она, знаешь ли, ничего себе. Дивная девица. И в твоем вкусе. Я бы даже сама ее — того.

— Чего — того? — вскинул я брови.

— Трахнула бы, — пропела Валя, лукаво глядя на меня.

Я почувствовал мгновенный прилив возбуждения и сжал ее в своих объятиях:

— Ах ты, моя развратница…

Когда через энное количество времени мы лежали в обнимку, обессиленные, довольные и вовсю дымящие сигаретами, Валя вдруг спросила:

— А кто твой любимый режиссер? Кроме тебя самого.

Я состроил недовольную гримасу:

— Я, по-твоему, нарцисс, что ли? Я — один из самых нелюбимых своих режиссеров.

— Хорошо, допустим. Ну, а кто же любимый?

— Билли Уайлдер, — сказал я.

— Это который «Все о Еве»?

— Нет, — покачал я головой. — «Все о Еве» — это Манкевич.

— Ну вот, видишь, — с досадой вздохнула Валя. — Не такая уж я всезнающая, какой ты меня считаешь. Даже режиссеров понравившихся мне фильмов не запоминаю… А Билли этот твой, он что снял?

— Например, «В джазе только девушки».

— Серьезно?! — воскликнула Валя. — Это твой любимый фильм?

— Ты же про режиссера спросила, а не про фильм…

— Но если он снимает такое, то…

Я приподнялся на локте:

— Погоди, а что ты имеешь против «В джазе только девушек»?

— Это же безвкусица, — не моргнув глазом выпалила Валя. — Мужики переодеваются в женщин!

— Ну да, конечно, — протянул я. — Вот то ли дело — старики тренируются под присмотром блондинки!

Валя в притворном гневе схватила подушку и двинула ею мне по голове.

106

— А вот «Все о Еве» мне в свое время очень приглянулся, — заметила Валя через некоторое время. — Я, может, даже из-за этого фильма захотела стать актрисой…

— Серьезно? — очень удивился я. — Тебе Бетт Дэвис так понравилась?

— Ты про актрису? Это которая Еву играла?

— Нет, наоборот. Другую. Ту, которая старше. Это она тебе приглянулась?

— Да нет, — покачала Валя головой. — Мне понравилась Ева.

— Ой, да перестань, — криво усмехнулся я.

— В самом деле, — убедительно сказала Валя. — Не понимаю, почему ты не веришь…

— Да потому что эта Ева… омерзительна, разумеется.

— Кому как, — пожала плечами Валя.

— Я понял, — сообразил я. — Ты снова строишь из себя циничную и вульгарную карьеристку.

— Зачем мне строить — я такая и есть. И даже, если хочешь знать, горжусь этим.

— Опять началась какая-то дешевая достоевщина, — недовольно протянул я.

— Дешевая?! — возмутилась Валя.

— Ну хорошо — дорогая. Дорогая достоевщина. Так тебя устраивает?

— С тобой вообще нельзя быть откровенной, — надула Валя губы.

— Да ты особо и не пытаешься, — парировал я. — То ты одна, то другая… Все что-то играешь. Впрочем, ты актриса, и это закономерно.

— А ты хоть раз попытался увидеть во мне не только актрису? — При этих словах Валя вскочила с кровати и продолжила разговаривать со мной стоя. Я же лежал в прежней расслабленной позе.

— Я много чего в тебе вижу, — сказал я, попытавшись дотянуться до Вали рукой. Она, однако, увильнула от моего прикосновения.

— Не актрису и не подстилку, — завершила она свою мысль.

— Фи, как грубо, — поморщился я. — Уж поверь, я даже никогда не думал о тебе в таких терминах.

— А в каких думал?

— В положительных, в положительных, успокойся только…

— Циничная, наглая и какая там еще карьеристка — это, по-твоему, положительно?

— Ну ты же сама себе это приписываешь.

— Я ничего не приписываю, я пытаюсь… пыталась сказать о себе что-то честное. А ты сразу…

— Ну хорошо, хорошо. — Я сел на кровати и взял с тумбочки сигареты. — Скажи о себе по-честному. А я внимательно послушаю.

— Да я уже расхотела.

— Почему же?

— Потому что ты, как я поняла, посчитаешь меня омерзительной.

— Ну что за глупости, — сказал я, закуривая.

— Но Ева из фильма — она же тебе омерзительна!

— Но ты ведь не Ева.

— Я — такая же!

— Да перестань ты…

— Вот видишь! — крикнула Валя. — Не успею я рта открыть, ты говоришь: «Перестань»!

— Мне кажется, это какая-то злая шутка… Ну вот заговорили зачем-то об этом старом фильме про беспринципную актерку… Ты-то здесь при чем? Или я должен сделать вывод, что ты спишь со мной ради карьеры?

— А ты думал — ради твоих прекрасных глаз?! — выпалила Валя. Собственные ее глаза сверкали неподдельной злостью и оттого были не так прекрасны, как обычно.

— В таком случае можешь убираться, — холодно сказал я.

— С удовольствием, — решительно бросила она.

И удалилась. В ванную комнату. Почти как в ранней юмореске Чехова.

107

«Какая глупая ссора!» — с досадой думал я, лежа на спине, куря и слушая приглушенный шум воды из-за закрытой двери ванной комнаты.

Ссоры, впрочем, всегда глупы. Но эта сегодняшняя просто какая-то… совсем нелепая.

Что она вообще вечно пытается мне сказать, на что намекнуть? Что я ей нужен только для карьеры, а вне этого плевать она на меня хотела?..