Классические мифы Греции и Рима

– Свою жизнь охотно отдал бы я за родной город, но не пожертвую сыном; не обрушу на себя такого страшного бедствия. Пока весь город не узнал об изречении провидца, беги, сын мой, из города, беги из области Фиванской – в Дельфы, в Калидон, в Додону! Спасайся от гибели».

Менойкей, спокойно слушавший Тиресия, сделал вид, что намерен исполнить веление отца, и удалился, но не за тем, чтоб оставить родину, а чтоб умереть за нее. «В то время, как без всякого зова оракула мужественно встречают смерть фиванские мужи, думал благородный юноша, неужели я как трусь, убегу я из страны моих предков и, спасая себя, предам брата, отца и родной город? Где бы я ни жил тогда, жребием моим был бы позорь. Нет, жизнь моя принадлежит тебе, моя родина!»

И вот поспешно направился он к кадмейским твердыням, к той мрачной пропасти, где жил когда-то дракон. Здесь пронзил он мечом себе грудь и, истекая кровью, упал с зубчатой стены в пещеру дракона,

Весть о том, что Менойкей принес себя в жертву Арею, оживила утомленных фиванцев: с новыми силами стали они отражать атаки аргивян от стен и башен. А в рати аргивян, что воевала под стенами Фив, страшно свирепствовал бестрепетный сын Гиппоноя. Длинную лестницу приставил Капаней к зубчатой стене и, прикрываясь щитом от копий и камней, сыпавшихся на него, уже взбирался на стену.

– Сам Громовержец не удержит меня пламенною молнией!» – надменно воскликнул он, и уже былд почти наверху зубчатой стены, как вдруг разразился над ним удар грома. Загрохотала земля от того удара. И, закружившись, упал Капаней бездыханный на землю.

Ужас объял аргивян, и в беспорядке обратились они в бегство, фиванцы же, ободренные знамением Зевса, пешие и конные, устремились из городских ворот в открытое поле и там нанесли аргивянам страшное поражение. Все горделивое войско было разбито с гордыми своими вождями. Тидея ранил Меланипп.

Когда, полумертвый, лежал Тидей на ратном поле, Афине, постоянной его защитнице, Зевс дал позволение обессмертить героя за его нечеловеческую храбрость. Амфиарай, провидец, ненавидевший Тидея, увидел богиню и, уразумев ее намерение, поспешно отрубил он павшему Меланиппу голову и бросил ее Тидею. В ярости своей раздробил ее сын Ойнея и выпил и высосал мозг. Как только увидела это Афина, отступила она от него, оскорбленная этаким зверством – и умер страшный жестокий и безжалостный Тидей.

Самого же Амфиарая Периклимен преследовал до Исменского брода и уже хотел в спину бегущему вонзить копье, как упала на землю молния Зевса, расступилась земля, и благочестивый прорицатель с конями и колесницей и с возницей своим Батоном погрузился в расселину. На том месте, где поглотила Амфиарая земля, возник оракул. С той поры по воле Зевса герой-прорицатель из глубины возвещает смертным будущее. Из всего аргивского войска остался в живых только Адраст. На быстром, черногривом коне своем Арионе ускакал он в Аттику.

3. Погребение аргивян

(из Еврипида „Просительницы")

Узнав о поражении войска, матери убитых аргивских героев поспешили в Фивы и вместе с Адрастом умоляли фивян выдать дорогие им трупы, чтобы с честно предать их земле. Но надменные победители отказали им в просьбе: «Тела врагов наших, покушавшихся обратить в прах семивратный город, пусть, не преданные земле, будут добычею хищным птицам и псам». Тогда Адраст и престарелые аргивянки решились идти в Аттику и просить царя Тезея, чтобы вступился он за их права: божественные и человеческие законы нарушает тот, кто отказывает в погребении даже убитому неприятелю. Прибыли они в Элевсин, где находился великолепный храм Деметры и Коры. Эфра, мать Тезея, намеривалась в том храме принести Деметре жертву и помолиться об урожае хлеба. Входя во святилище, увидела она, что на ступенях соседнего с ним алтаря сидят престарелые аргивянки с малолетними своими внуками в траурных одеждах и с оливковыми ветвями в руках. У входа в храм стоял, проливая слезы, старец Адраст, с покровом на голове. С участием спросила Эфра у незнакомок, кто они и зачем в таком глубоком трауре, и как только услышала о причине их появления, поспешно отправила вестника в Афины за своим сыном. Тронутая до слез, печальная сидела Эфра с плачущими аргивянками, когда, поспешивший на зов матери, пришел в Элевсин царь Тезей.

– Скажи мне, мать, что неожиданное приключилось? Кто эти чужестранки в черных одеждах с остриженными, в знак печали, волосами? Что значат эти слезы, эти жалобные вопли?»

– Ты видишь, сын мой, убеленных сединами матерей тех героев, что пали недавно под Фивами; а вот и предводитель тех героев, Адраст, властитель аргивский: сам он лучше разрешит твое недоумение.

И пал тогда царственный старец к ногам Тезея и так говорил он: