Классические мифы Греции и Рима

– Как, – воскликнул ослепленный гневом Креонт, – мне, в моих летах, придется учиться у мальчишки?! Ты из-за женщины осмеливаешься противиться воле отца?.. Не бывать этому, не возьмешь ты ее в жены живую!

– Так ты решился умертвить ее?.. Смерть ее погубит еще другого!

– Ты смеешь грозить мне?.. Привести сюда преступницу, пускай сейчас же умрет она на этом месте, перед его глазами!

– Не умрет она перед моими глазами – не думай этого, и меня ты не увидишь в глаза с этих пор: безумствуй с послушными тебе друзьями, которым, по сердцу твое безумство!» – С этими словами Гемон поспешно скрылся.

Городские старейшины, присутствовавшие на совете Креонта, предостерегают его: Гемон ушел в крайней и скорби, а в таких летах отчаяние и гнев смущают ум и легко доводят до гибели. Но Креонт оставался глух к предостережениям старцев:

– Пусть делает, что хочет, – сказал он, – ничем не спасти ему преступных дев.

– Так ты хочешь предать смерти обеих дочерей Эдипа?…

Этот вопрос старцев заставил Креонта задуматься. Решил он: Исмену, как не принимавшую прямого у частая в погребении, пощадить, Антигону же предать страшной, мучительной смерти. Заключенная в уединенную пещеру в подземном склепе Лабдакидов, она должна была, по решению Креонта, умереть голодной смертью.

Вскоре вывели из дворца Антигону и, скованную, повели к месту, где она должна была умереть. Мужество и смелость, одушевлявшие девушку до сих пор, ослабли и естественные чувства любви к жизни и страха перед смертью поднялись в ее женственном сердце во всей своей силе. Громко рыдает она и жалуется на судьбу свою: без друзей, без слез участия, отходить она от безрадостной жизни в темный могильный склеп, где живая должна будет ждать смерти среди мертвых.

Безучастно слушал речи Антигоны гневный градоправитель Фивь, не трогается его сердце жалостью к юной девушке, дочери сестры его, невесте сына; коснея во гневе, велел он исполнителям своей воли отвести злополучную на место ее казни.

Народ стоял еще толпой около дворца и втайне скорбел о несчастной судьбе дочери царя Эдипа, как вдруг является вещий старец Тиресий, ведомый юношей за руку. Судьбы градоправителя и граждан города Кадма заставили его покинуть свое уединение и явиться перед народом.

– Ты идешь опасным путем, – объявил он Креонту – послушай, что открыло мне вещее знание. Сидел я в хижине, служащей у меня пристанищем пернатым; вдруг слышу – птицы издают неизвестные мни дотоле громкие крики и странно шумят крыльями. Догадался я, что они бьются и убийственно терзают одна другую когтями. Испугался я, и тотчас стал искать знамения в жертвах на всесожигающих жертвенниках. Из тучных, жиром покрытых бедер не показывалось пламя; влага, истекавшая из жертвенного мяса, дымилась, пенилась и поглощалась пеплом; желчь, вздуваясь, исчезала в воздухе. Дурные это все знамения, великие бедствия предвещают они городу. И город будет страдать из-за тебя: осквернены все наши жертвенники, псы и хищные птицы наполняют их остатками пожираемого ими тела Полиника, которого ты лишил погребения. Боги не принимают более от нас ни жертв, ни молений; птицы гадателей, напитавшись тучною кровью павшего мужа, издают зловещие звуки. Подумай об этом, сын мой! Человеку свойственно грешить, но согрешившего нельзя еще назвать безумным и несчастным. Внимая благим советам, он, если пожелает, сможет уврачевать зло. Перестань гневаться и враждовать с мертвыми, не позорь мертвеца. Совет мой от сердца, – добра я тебе желаю.

Слушая речи вещего старца, Креонт решил, что тот подкуплен его врагами.

– Все вы против меня! – воскликнул гневно градоправитель. – Всеми путями подкапываетесь вы под меня, и даже прорицатели вещают против меня; да, знаю я этих кудесников, известна мне их продажность. Только тщетны все усилия врагов моих: никакие предвещания, никакая сила – истрать они все богатства золотоносной Индии – не заставят меня возвратить честь телу изменника, разве что орлы Зевса похитят его и унесут на Олимп! Тебе же я вот что скажу: и вещие старцы-прорицатели гибнуть в позоре, когда начинают из корысти высокими своими речами прикрывать злые умыслы!

Оскорбленный обвинением Креонта в продажности Тиресий высказал ему всю горькую правду, которую не хотел возвещать.

– 3най же, царь, – объявил он Креонту – не много раз промчат быстрые кони Гелиоса его колесницу, и ты поплатишься смертью одного из кровных твоих; будет тебе кара за то, что ты живую душу бесславно заключил в гроб, а также и за то, что держишь поверх земли непогребенное тело и отнимаешь у подземных богов им принадлежащее. За эти злодеяния покарают тебя вскоре губительные мстительницы Эриннии, и дом твой наполнится плачем и стенаниями; вместе с тобою будет бедствовать и город Кадма. Вот какими стрелами поражаю я твое сердце за то, что ты оскорбил меня. И слово мое не лживо: не уйти тебе от этих стрел. Веди меня теперь отсюда, юноша; пусть царь изольет свой гнев на людей более меня юных; вперед будет скромней на язык и крепче разумом.