Классические мифы Греции и Рима

– Ну, а кто этот третий? – продолжал выспрашивать Приам у Елены. – Осанистый и рослый, он выше всех между ахейцами и шире других плечами.

– Это Аякс, сын Теламона, – отвечала Елена. – Аякс – твердый оплот данайцев. Впереди, между критскими дружинами, стоит богоподобный Идоменей; кругом его столпились предводители критян. Часто Менелай угощал его в нашем доме, когда

он, бывало, приезжал с Крита. Вижу я всех доблестных вождей родной моей земли и всех их могла бы назвать тебе по именам; не видать мне только двух могучих бойцов, – Кастора и Полидевка[76], братьев моих. Дома ли они остались или прибыли сюда с другими данайцами, но не желают вступать в этот день в битву, стыдясь позора сестры своей.

Так говорила она, не ведая, что братья ее давно уже покоятся в Лакедемоне, в недрах родной земли.

В это время вестники несли по городу двух жертвенных агнцев и вино в козьем меху. Вестник Идей, несший блестящую чашу и серебряный кубок, подошел к Приаму и стал звать его в поле для скрепления договора о поединке между сыном его и Менелаем. Старец Приам ужаснулся при вести о поединке, но велел запрячь коней в колесницу. И когда кони были впряжены, Приам вместе с Антенором, почетнейшим из троянских старцев, взошел на колесницу и через Скейские ворота направил коней в поле. Приблизясь к войску, они сошли с колесницы и пошли между рядами троянцев и ахейцев. Им навстречу тотчас же встали царь Агамемнон и Одиссей. Вестники привели жертвенных животных, смешали в одной чаше вино и окропили той смесью руки царей.

Тут Агамемнон обнажил острый нож, который у него всегда висел при ножнах меча, и срезал у ягнят с голов прядь шерсти: вестники разделили срезанную прядь между вождями троянцев и ахейцев. После того, подняв руки, Агамемнон воззвал к богам:

– Могучий Зевс, преславный и великий! Ты, Гелиос, всевидящий и всеслышащий! Реки, Земля и вы, подземные боги, каратели клятвопреступлений! Будьте все вы свидетелями и храните нашу клятву. Если Парис умертвит Менелая, пусть удержит и Елену, и все сокровища; мы тогда отплывем назад в Аргос. Если же Менелай умертвит Париса, граждане Трои должны возвратить Елену и все богатства и заплатить арговянам надлежащую пеню – такую, чтобы память о ней сохранилась до поздних потомков наших. И если Приам и сыны его не пожелают выплатить пени – я останусь здесь и не положу меча до тех пор, пока не достигну, чего хочу.

После этих слов пересек он жертвенным ножом животным гортани и, объятых предсмертным трепетом, положил их на землю. Черпая кубком вино из чаши, стали все возливать его на жертву, вознося громкие молитвы богам:

– Ты, славный Зевс, – говорили троянцы и ахейцы, – и вы все, бессмертные боги! Пусть у нарушителей клятаы нашей мозг разольется но земле, как это вино, – у них, и у детей их.

После этого старец Приам обратился с речью к обеим ратям:

– Внемлите моему слову, троянцы и ахейцы; я удалюсь отсюда и возвращусь снова в холмистый Илион – нет у меня сил смотреть, как станет биться сын мой с царем Менелаем. Ведает Зевс и другие бессмертные, кому из двух предназначен смертный конец в этом бою.

Сказав это, он положил на колесницу жертвенных агнцев и, взойдя на нее вместе с Антенором, погнал коней назад в Илион.

Тогда Гектор с Одиссеем стали измерять место битвы и положили в шлем жребий – дабы решить, кому первому бросать в противника копье. Народ же воздевал к богам руки и так взывал к ним:

– Могучий, многославный Зевс! Кто из них двух виновник всех распрей и бед – пусть, пораженный, низойдет в область Аида; нам же ты даруй мир и крепкую дружбу.

Так молились троянцы и ахейцы. А Гектор, отвернувшись, сотрясал в это время жребий в шлеме; и выпал из шлема жребий Париса. Воины расселись рядами, каждый возле своего коня и своих доспехов; бойцы же стали готовиться к бою. Во всеоружии выступили они на середину боевого поля – гневом блистали их грозные очи; близко сошлись они и, потрясая копьями, стали на указанных местах. Первым, согласно жребию, пустил копье Парис и ударил Менелая в щит, но не пробил щита: согнулось копье, ударясь о твердую медь. Тогда поднял копье Менелай.

– Всевластный Зевс! – воскликнул он. – Помоги мне покарать оскорбившего меня! Пусть позднейшие потомки наши ужасаются и не дерзают воздавать злом за приветливость и добродушное гостеприимство.

С этими словами бросил он копье и ударил им Париса в блестящий щит: пробило копье щит, и броню, и хитон на теле Париса: сам же он избежал, однако, гибели, подавшись в сторону.

Стремительно обнажил Менелай меч и ударил им по шлему врага: но меч разбился о шлем, раскололся на куски и выпал из рук бойца.

– Зевс-зложелатель, за что лишил ты меня победы? – воскликнул Менелай, подняв взор к небу, и, бросившись снова на противника, схватил его за пышногривый шлем и повлек за собой, к рядам ахейцев.