Классические мифы Греции и Рима

Тут и погубил бы он противника, и стяжал бы себе великую славу, если бы не спасла Приамова сына Афродита: оборвала она ремни, которыми крепко привязан был шлем под подбородком Париса и освободила его. Шлем один и остался в сильной руке Менелая. Полный гнева, бросил его Менелай к рядам данайцев – они его подняли: сам же герой ринулся снова на Париса. Но Афродита одела своего любимца темным облаком и, незримого, унесла в полную благовония опочивальню его, а потом привела к нему Елену, все еще стоявшую на Скейской башне вместе с другими троянками. Войдя в опочивальню, Елена села напротив супруга, отвернула от него взор и стала корить его:

– Ты возвратился с боя? О, лучше бы тебе погибнуть от руки могучего мужа, бывшего мне прежде супругом! Не сам ли ты хвалился раньше, что ты сильнее Менелая и победишь его в бою? Ну, ступай, вызови его еще раз на бой. Нет. впрочем, лучше лежи здесь и не осмеливайся биться с Менелаем, а то укротит тебя его копье.

Отвечал ей Парис:

– Не печаль ты мне сердце упреками. Сегодня Менелай победил меня благодаря помощи Афины; придет время, и победа будет за мной; и мне покровительствуют боги.

В то время как Парис находился в доме Елены, Менелай, подобно хищному зверю, рыскал по рядам троянского войска, озираясь кругом, не увидит ли где противника; но ни один из троянцев и никто из союзников не мог указать ему Париса.

Никто не скрыл бы его теперь из дружбы: всем троянцам он стал ненавистен, как смертная погибель. Наконец Агамемнон громким голосом воскликнул:

– Внемлите мне, троянцы с данайцами и вы, союзники! Победа, бесспорно, осталась на стороне Менелая; итак, выдайте нам арговянку Елену со всем похищенным у Менелая богатством и заплатите нам немедленно должную пеню.

На эти слова царя Агамемнона ахейцы отвечали громкой хвалой ему, троянцы же не сказали ни слова.

5. Покушение Пандара. Битва

(Гомер. Илиада. П. 1 V, V)

Между тем на Олимпе в покоях Зевса собрались все бессмертные боги и беседовали о том, дать ли исполниться договору, заключенному между троянцами и греками, или снова разжечь между ними вражду и брань. Гера и слышать не хотела про мир и требовала, чтобы ненавистная ей Троя была разрушена. Уступил ей Зевс, отец бессмертных и смертных, и повелел Афине идти в стан троянский и искусить троянцев, побудить их, чтобы они первые нарушили клятву, которой клялись перед данайцами. Быстро понеслась богиня с высокого Олимпа, словно яркая звезда, падающая с неба, и, приняв вид Лаодока, сына Антенора, вступила в стан троянцев и подошла к Пандару, искусному стрелку из лука, пришедшему со своими ликийцами на помощь Трое.

– Воинственный сын Ликаона, – говорила богиня Пандару, – не осмелишься ли ты пустить стрелу в Менелая? Будут тебе за то благодарны все троянцы, а более всех Парис: великими дарами наградит он тебя за умерщвление Менелая.

Дерзай, Пандар! Принеси мольбу луконосцу Фебу и рази стрелой царя Менелая.

Безрассудный Пандар согласился, взял в руки лук, натянул тетиву и пустил крылатую стрелу в вождя ахейцев: загудела тетива, и понеслась остроконечная, губительная стрела. Правда, Афина не дала погибнуть Менелаю: отразила от него стрелу и направила ее в то место брони, где смыкались, около пояса, золотые застежки и где броня была двойная. Но так силен был удар, что стрела пробила пояс, и пряжку, и броню и ранила, оцарапала кожу на теле героя – багряная кровь заструилась из раны вниз по бедрам.

В ужас пришел Агамемнон, увидав кровь брата, лившуюся потоком из раны: ужаснулся и сам Менелай. Но лишь только заприметил царь, что пернатые шипы стрелы находятся вне тела, – стал утешать и ободрять громко стонавшего брата.

Тотчас велел Агамемнон привести врача Махаона[77], сына Асклепия[78]; врач вынул стрелу, осмотрел рану и приложил к ней болеутоляющую мазь.

Пока Махаон и другие данайцы хлопотали около раненого Менелая, троянцы вооружились и густыми рядами наступали на неприятеля. Быстро оделись ахейцы в воинские доспехи и изготовились к бою. Пылая гневом на вероломных троянцев, пеший, обходил Агамемнон ряды ахейских бойцов и побуждал их к битве, распалял вдохновенными речами, хвалил и ободрял поспешавших на бой, медливших порицал и корил. Скоро все отряды ахейцев были готовы к бою и, один за другим, выступали на битву с троянцами, стремясь вперед, подобно бурным волнам морским, гонимым к берегу ветром.

Безмолвно шли данайские бойцы, пышно сияя ярко блиставшими доспехами; слышны были только голоса вождей, отдававшие приказы предводимым фалангам. Не так вышли на битву троянцы: разноязычная речь, крик и шум стояли в их рати; все они, как и союзники их, шумели, подобно стану блеющих овец. Мужеубийца Арей, кровожадный бог войны, предводительствовал в тот день троянцами; ахейцами же руководила сама Афина Паллада.