Клио и Огюст. Очерки исторической социологии

Социальная структура современного российского общества, как было сказано, не вполне ясна. В самых общих чертах в нем выделяется высший класс (так называемые «олигархи» и высшие чиновники федерального уровня), средний класс и низший. Больше всего трудностей для понимания представляет средний класс. По мнению представителей МВФ, для того чтобы считаться представителем европейского или американского среднего класса, необходимо иметь доход не менее 3500$ в месяц. При таком критерии средний класс в России составляет не более 4 % населения. Это столь незначительная группа, что принимать ее во внимание при построении моделей социальной стратификации смысла нет.

Меж тем нужно же как-то называть «среднего состояния людей», чье положение находится между «верхом» и «низом». Для их характеристики тот же Всемирный банк предложил ввести понятие «национального среднего класса», доходы которого будут всего лишь в полтора раза превосходить национальный же уровень бедности[92]. Такого среднего класса в России много, более 50 % на 2009 г.[93]

Но от мирового он отстает весьма существенно. Определение среднего класса от Всемирного банка: «Средний класс мирового уровня определятся как группа населения, способная покупать импортные товары высокого качества, импортные машины, осуществлять международные путешествия, а также имеет доступ и возможности пользоваться услугами международного уровня, включая высшее образование»[94]. Если исходить из этого критерия, даже учитывая разницу в ценах, оснований снижать планку входа в средний класс для России нет, ибо и автомобили, и жилье, и товары у нас стоят не меньше, например, чем в Германии. Прожиточный минимум в России на момент написания этих строк составляет 11 160 рублей на человека

[95]. Значит, для вхождения в средний класс стандартная семья из двух взрослых и двух детей должна иметь доход 66 960 рублей. Такой уровень дохода не позволяет ни купить «с нуля» жилье, ни отдыхать, как полагается среднему классу, на заграничных курортах. Автомобиль при таком доходе может быть только в самой низшей ценовой категории. Поэтому мировой средний класс и российский отличаются весьма существенно. Пожалуй, роднит их только «срединное положение» и самоощущение самих «социальных акторов», которые осознают себя «нормальными» представителями социума.

Интересным и полезным для историка является понятие «социального лифта» – т. е. того общественного института, который может поднять человека из низов в верхи слоеного социального «пирога».

Каждое общество в историческом контексте может быть охарактеризовано, во-первых, перечнем таких социальных лифтов, во-вторых, диапазоном, в котором эти лифты циркулируют, в-третьих, «интенсивностью движения». Так, русский крестьянин в XVII в. мог подняться на высоту, сравнимую с положением царя. Именно такую карьеру сделал бедный крестьянский мальчик Никита, ставший патриархом Московским и всея Руси Никоном, официальный титул которого включал слово «государь», уравнивавший его с другим государем – царем Алексеем Михайловичем. Они и в документах значились парой, параллельно: Великий государь царь Московский и всея Руси Алексей Михайлович и Великий государь патриарх Московский и всея Руси Никон. Таким образом, роль социального лифта в данном случае сыграла церковь. Диапазон циркуляции лифта был весьма значительным: от крестьянина до главы церкви. Но не всеобъемлющим: если бы Никита родился не в семье свободного крестьянина, а в семье холопа, такой грандиозный взлет был бы ему недоступен именно из-за невозможности вступить на первую ступень подъема – из-за невозможности «войти в лифт». Никита, несмотря на тяжелое детство, протекавшее под властью злой мачехи, имел все-таки средства и досуг для того, чтобы читать, учиться и создать основу для дальнейшего поступления на должность сельского священника, с которой и началось его удивительное восхождение. А если бы Никита родился в семье холопа, значит, был бы холопом и сам. Холопам на Руси еще с домонгольских времен становиться священниками было запрещено. Этот путь был бы для него закрыт.

А какие пути оставались бы открыты? Очень немногие. И для их реализации от человека потребовалась бы отчаянная решительность, сила и храбрость. Молодому холопу, пожалуй, оставалась единственная возможность: убежать в южные пределы Руси и стать казаком. На новом поприще при соответствующей удаче он мог стать прославленным бойцом, быть избран атаманом, скопить в походах богатство, а через два-три поколения поступить на службу русскому царю уже в качестве дворянина.