Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие

Эпилептоиды не очень-то и хотят служить людям (от их мизантропии чего ещё ожидать!), кроме того, энергия из них, мягко говоря, фонтаном не бьёт. Они часто ленятся, избегают лишних усилий (там, где эти усилия оцениваются ими, действительно, как лишние) и, если есть возможность не делать, не делают.

Совсем иначе они подходят к вопросу эффективного использования ресурсов. Ослабленная нервная система заставляет эпилептоидов остро, с тревогой, переживать нехватку возможностей – если не сейчас, то в будущем. Отсюда их страсть к планированию, к прогнозированию. Они, уж точно, «не зная броду, не сунутся в воду». К этой же группе качеств можно отнести скупость

(в лёгком варианте – бережливость), скопидомство эпилептоидов, их навязчивую заботу «о чёрном дне», который, по их мнению, вполне может в перспективе наступить.

Вязкие, дотошные, медлительные эпилептоиды крайне внимательны к мелочам, к деталям. Это свойство делает их прекрасными ремесленниками. Без мелочной тщательности, погружения во все без исключения технологические подробности, невозможно создать действительно хорошую вещь.

У эпилептоида, если можно так выразиться, «врождённое чувство технологии», в котором органически сплетаются и его потребность структурировать, эффективно организовывать время, пространство, усилия, не теряя попусту ресурсов, и тревожный самоконтроль. Боязнь сделать что-то не так и оказаться перед необходимостью переделать, исправить оплошность, что энергетически для него почти невозможно.

Последнее обстоятельство настолько значимо, что эпилептоиды посвятили ему мрачноватую фразу: «Это хуже, чем преступление. Это – ошибка». Перфекционизм, таким образом, тоже эпилептоидное качество: делать надо сразу наилучшим образом, чтобы потом не пришлось начинать с начала.

Прозвучит парадоксально, но именно эпилептоиды настаивают нередко на честности, правдивости, справедливости оценок и решений. Но в основе этого не нравственное чувство, а все те же соображения эффективности.

Не только в профессии, но и в быту, в обыденной жизни, даже в интимных отношениях эпилептоид всё делает по технологии, как положено, со всеми подробностями «рецептуры». Есть приготовленный им борщ – наслаждение, ведь это всегда лучший рецепт из возможных, воплощенный в жизнь со всеми ароматическими и вкусовыми нюансами.

Но скольких людей эпилептоид перед этим замучил своим приставанием, буквально выпытывая этот рецепт, – пусть останется на его совести, если она у него, конечно, есть.

Эпилептоиды – несносные собеседники. В общении с людьми, в процессе обмена информацией они застревают на третье– (и десяти-) степенных по значению деталях, бесконечно пережёвывают, повторяют ранее сказанное, настойчиво требуют использования собеседниками точных формулировок, а также соблюдения излишних, с точки зрения людей с подвижной психикой, формальностей диалога (бытового или служебного). Потери времени при этом далеко не всегда компенсируются приобретаемым качеством. Это свойство эпилептоидов, собственно, и принято на бытовом языке именовать занудством.

Из привычек, культивируемых эпилептоидами, следует назвать, прежде всего, разнообразное коллекционирование, охоту и рыбалку, огородничество, ремесленничество

и т. п. Эпилептоиды также понимают толк в различных оздоровительных технологиях и диетах. Нельзя сказать, что эти и иные подобные привычки эпилептоиды приобретают легко – с их вязкостью, малой подвижностью психики любая новизна вначале кажется пустой, лишней затеей. Но если первые шаги всё же сделаны, и вкус привычки начал уже ощущаться, развернуть эпилептоида обратно бывает почти невозможно.

Напомню, что все эти качества определяют эпилептоидную тенденцию – одну из нескольких, существующих в реальном характере. Поэтому, как бы ни подходил конкретный индивид под приведённые выше описания, как бы автор этих строк ни хотел выдать своих знакомых за эпилептоидов – это натяжка. В любом обладателе даже весьма выраженного эпилептоидного радикала можно (и нужно!) отыскать и другие радикалы, формирующие его поведение и, подчас, весьма существенно его видоизменяющие.

Управление эпилептоидным радикалом. Кажется, воспитывать эпилептоидного ребёнка – одно удовольствие. И аккуратненький он, и чистюля, и маму с папой слушает: сказано: «Домой!», идёт домой, как бы ни хотел задержаться на улице. Всё это так.

Эпилептоиды с детства обнаруживают страсть к порядку. По крайней мере, делать уборку в своей комнате их заставлять не надо, и уроки они учат сами, без напоминания и принуждения, и руки моют перед едой. В чём же подвох? Откуда ждать неприятностей? – И хотелось бы мне успокоить читателей, но нет. Не получится. У эпилептоидов есть две серьёзные особенности, недоучёт которых в воспитании может привести к большим проблемам.