Ключевые 7 радикалов. Человек 2.0: как понять, принять, наладить взаимодействие

Шизоидная попутчица, освоившись в весьма неловкой позе (одна её часть покоилась на соседке справа, другая – на соседке слева), порылась в своих сумках, нашла какую-то книжонку и стала её с увлечением читать. А чем ещё заниматься в поездке?

Шизоидный радикал проявляет себя и парадоксальной логикой поступков (что обнаруживается, в том числе, непосредственно в двигательной активности). Выбранные шизоидом пути достижения цели выглядят нелогичными. Многие их действия представляются излишними, в то время как нужные отсутствуют.

Итак, распознать в человеке шизоидный радикал можно по астеническому телосложению, высокому росту, «футлярной» или эклектичной стилистике оформления внешности, неаккуратности, неряшливости, беспорядочному, заполненному хламом обитаемому пространству, гротескной мимике, плохо координированной жестикуляции, неловким позам, нелогичной двигательной активности в целом.

Если обнаруживается хотя бы что-то одно из перечисленного, перед нами – обладатель шизоидного радикала. И дальнейшая наша задача заключается в том, чтобы понять, какого рода поведение мы можем ожидать от него.

Поведенческие особенности шизоидного радикала. Полагаю, несмотря на мои жаркие заверения, вас не оставляет впечатление, что наличие шизоидного радикала – не награда, а обуза для человека. Сложность усвоения и реализации даже банальных стереотипов поведения, непредсказуемость поступков (никогда нельзя быть уверенным, как поведёт себя шизоид, какое качество ситуации он определит, как главное), готовность в любой момент сбиться с «истинного пути» – всё это, без сомнения, затрудняет адаптацию. Особенно, в ортодоксально устроенном социуме.

Да, в шизоидный радикал заложен асоциальный тренд. Это значит, что чем большую роль он играет в характере, тем сложнее обладающему им индивиду найти общий язык с окружающими. Но шизоид не намерен сдаваться. Уничтожая условности и границы дозволенного, он расчищает себе площадку для творчества. Он интуитивно стремится к неограниченности во всех отношениях.

Отвергнутый и осмеянный, он уединяется в своём мирке и организует в нём ту жизнь, которую ему легко и приятно вести. Не понимая созданного другими, он пробует взамен сам создавать понятное ему.

Шизоид на самом деле не безобиден, порой – опасен. Не видя ничего страшного в том, чтобы мысленно или физически «поиграть», поэкспериментировать с предметами и явлениями – природными, социальными, шизоид не только самого себя, но и других людей нередко подвергает опасности.

Помню, как один юноша – студент медик, из тех, у кого, как говорится, «руки не туда пришиты» (народ не знает слова «шизоид», но метко подмечает свойства этого радикала), учился делать внутривенные инъекции. Не так, как это предписано технологией, а по-своему, в порядке «творческого» поиска. Застенки гестапо не видели ничего подобного! Больные орали от боли.

Случилось так, что я познакомился с девушкой-художницей и предложил ей принять участие в эксперименте. Эта девушка отличалась обостренной чувствительностью к своим психологическим проблемам. Ей предложили разрисовать натянутую на подрамник ткань причудливыми рисунками-разводами, по её собственному выбору – как ей хочется.

Вокруг в застывших позах стояли несколько артистов балета. Они должны были сохранять неподвижность на протяжение всего эксперимента.

Прошло пятнадцать минут, двадцать, тридцать… Девушка продолжала, в творческом поиске, очевидно, водить кистью ровно по центру холста. Я подошёл к ней и спросил, когда она намерена завершить картину.

«Что вы! – воскликнула художница. – Я только начала». На мой вопрос, а как же живые люди, принуждённые стоять так долго неподвижно, она жестковато ответила: «А это их работа».

К слову, это одно из проявлений феномена «дерева и стекла», упомянутого выше. Нередко по отношению к себе инфантильные шизоиды обнаруживают хрупкость стекла, а по отношению к другим – невосприимчивость и глухоту дерева.

Асоциальность, встроенная в шизоидный радикал, накапливаемая в социуме под флагом технического прогресса, свободы творчества, медленно, но верно приобретает апокалиптические масштабы.

Внешняя «футлярность» шизоида – лишь верхушка айсберга. Шизоид, прячась от ортодоксов, не только отпускает бороду и надевает на голову капюшон. Он жаждет создать виртуальное пространство для своего обитания, где вообще нет места ортодоксам. Он, без тени сомнения, готов заменить большинство людей и животных их электронными аналогами – роботами. Шизоидное стремление к созданию искусственного разума – не что иное, как подсознательное желание избавиться от неудобных ортодоксов.