Клюква со вкусом смерти

– Я верю, – ещё тише проговорила Варя и крепко прижалась к мужу всем телом, будто в подтверждении того, что она полностью вверяет ему всю себя.

Рано утром тишину дома Поленниковых разорвала трель телефонного звонка.

Яков Харитонович сразу же схватил трубку, чтобы звук не повторился: не хотелось никого будить. Но через дверные шторы увидел, что на кухне зажегся свет. Он понял, что Андрей встал, и вышел к нему.

– Что там? – в голосе Дубовика сквозила тревога.

– Междугородняя. Перезвонят. Сказали ждать.

Андрей облегченно вздохнул:

– Видимо, Ерохин. Следует строго моему приказу – звонить в любое время суток. Чертяка! – извиняющим тоном произнес он.

– Не волнуйся! Моя жена – всё-таки жена военного! Разве только Варечку разбудили?

Дубовик улыбнулся:

– А я приказал ей спать дальше! Ведь она тоже жена военного!

Ждать следующего звонка пришлось долго.

Встала Лидия Семёновна, завозилась у печи.

Мужчины вышли на крыльцо, закурили.

– Как там твой Воронцов? Уже вторые сутки парень на посту. Сдюжит? Может, сменить?

– На войне как на войне. Пусть привыкает, – строго ответил Дубовик. – Да и заменить пока некем. Если что, пойду сам.

Поленников кашлянул, но спорить не стал: был такого же мнения. Но спросил:

– Значит, к Гаврилову так никто и не наведался?

– Кроме сочувствующих женщин и его друга. Но и тех к нему не пустили, чтобы нашу хитрость не раскрыть… – Дубовик задумался. – Мне, честно сказать, это кажется странным. Или преступник остается в неведении относительно состояния здоровья Гаврилова, или же, напротив, совершенно точно знает, что тот ничего пока сказать не может.

– Скорее, второе, – сказал Поленников.

– Почему вы так думаете?

– Ну, это же деревня!.. И такое происшествие!.. Да вечерами в каждой избе только об этом и говорят. Вот могу привести даже один пример. Зашел я как-то в гости к одним своим знакомым, сидим, пьем чай. Вдруг дочь хозяина начинает рассказывать о том, что конюх подрался с пастухом, но никто так и не понял, из-за чего всё произошло. Жена хозяина сначала пыталась высказывать свои предположения относительно этого инцидента, а потом просто сорвалась с места и понеслась к соседке расспросить, не знает ли та об этом. В итоге, принесла домой кучу новостей: конюх застал жену в доме пастуха в неприличном виде. И что, и где, и когда – всё рассказала досконально! А на поверку оказалось совсем другое – не доглядел пастух, что у одной из кобыл загнило копыто, ветеринар поставил это в вину конюху, а тот налетел с обвинениями на пастуха. Вот вам и вся история! Яйца выеденного не стоила, а судили-рядили об этом конфликте ещё с неделю, пока что-то другое не произошло. А вы хотите, чтобы о нападении молчали! Поэтому, тебе, Андрей Ефимович, надо искать «протечку».

– Да думал я уже об этом, следует допросить и фельдшера, и его окружение, – с досадой Дубовик затушил недокуренную папиросу и посмотрел на часы: – Поручу Воронцову, пока он там. Что же межгород?.. На работу пора, а тут Ерохин со своим звонком!.. Но это может оказаться оч-чень важным! Глядишь, и расследование пойдёт быстрей.

В этот момент в окно стукнула Лидия Семёновна, показывая, что звонят.

Дубовик кинулся в дом.

Разговор был недолгим, но по лицу подполковника можно было понять, что он обескуражен.

– Это точно? – Ты всё проверил? – Ошибки быть не может? – Да, Володя, я тебя понял! Возвращайся, ты мне нужен здесь! До встречи! – положив трубку, Андрей сел в, стоящее рядом с тумбочкой, кресло и задумался. Потом резко встал и заторопился в Правление.

– Вы со мной? – выходя, спросил у Поленникова.

Тот коротко кивнул.

На вопрос Лидии Семёновны о завтраке, Яков Харитонович только махнул рукой: «Потом!»

По дороге Дубовик сказал, что надо бы заехать к Баташову за Рустемовой, пока та не уехала в Глуховку.

Алия Кадимовна была удивлена столь ранним визитом подполковника, но по его лицу поняла, что у того какие-то новости. Быстро собралась и вышла к машине.

До Правления доехали в полном молчании. Рустемова чувствовала настроение Дубовика и не лезла с расспросами.

В кабинете участкового Герасюк пил чай со сторожем. Увидев входивших, он с удивлением посмотрел на стенные ходики.

– Кого на сей раз?..

– Меня! Убитые подпитывают мой трудовой энтузиазм, и он, в свою очередь, мне спать не даёт, да и время не такое уж раннее, по деревенским меркам. Ведь так, Денис Осипович? – Дубовик говорил всё это больше для того, чтобы протянуть время в ожидании пока уйдёт сторож, который собирал в разложенную на столе газету остатки немудрящего деревенского завтрака, при этом оставив на тарелке часть хлеба, пару яиц и сало для «гостей», как он сам выразился.

Дождавшись, когда мужчина, наконец, вышел, все расселись вокруг стола.

Герасюк поставил на плитку чайник, нарезал оставленный сторожем хлеб, расколол в руке большую головку рафинада.