Князь Святослав

И Цимисхий разделял это мнение. Он лучше всех знал энергию и решительность Никифора, а также любовь к нему армии. Но пока он раздумывал, в это время пришла одна рабыня с женской половины дворца и поманила Цимисхия. Она повела его к ларю, в котором под одеждой скорчился Никифор. Цимисхий открыл этот ларь и стал рыться в тряпье. Никифор охнул и высунул голову из ларя. Валант сгоряча ударил Никифора мечом. Меч попал в самую бровь, пробил кость, но не коснулся мозга. Кровь ручейками растекалась по лицу и капала на пол.

– Спаси меня, Богородица, – со вздохом произнес Никифор.

Валант вытащил Никифора из ларя и бросил на пол под ноги Цимисхию. Цимисхий велел ему встать, но Никифор мог подняться только на четвереньки. Валант тыкал кончиком меча в зад Никифора и направлял его в тронную залу. Так ползком и добрался василевс до трона. А в это время там Цимисхий облекся в одежды ромейского василевса: обулся в пурпуровые сапожки, набросил на плечи плащ христианского самодержца, расшитый рисунками орлов, и уже сидел на троне с царственным видом.

Никифор хотел подняться с четверенек на колени, но от боли не смог этого сделать и распростерся у ног Цимисхия.

– Скажи мне, обезумевший и жестокий тиран, – кричал Цимисхий, упираясь подошвой сапога в голову Никифора, – не через меня ли ты взошел на ромейский престол и получил верховную власть? Как осмелился ты, увлеченный завистью и безумием, забыть благодеяния и лишить меня, своего благодетеля, начальства над войсками, как подлого какого-нибудь преступника выслать в деревню, заставить коротать дни вместе с невежественными поселянами?.. Меня, человека знатного, храброго, храбрее тебя самого, и страшного для войск неприятельских. Никто теперь не освободит тебя из рук моих. Говори, если можешь что-нибудь сказать в свое оправдание.

Никифор шептал, изнемогая от боли и душевного потрясения:

– Пречистая Матерь Божия все видит и каждому воздаст по заслугам… Мы временные гости на земле. Угрозы твои мне никак не страшны. За все, что происходит в мире, отвечаешь и ты.

– Ах ты, презренный святоша! – вскричал в исступлении Цимисхий. – Так вот тебе.

Он схватил Никифора за бороду и вырвал из нее клок волос.

– Сам ты попал на трон подло, а других упрекаешь!

Цимисхий пхнул его ногой, а остальные принялись бить рукоятками мечей во что попало, так что Никифор выплюнул с кровью все свои зубы. Потом Цимисхий спрыгнул с трона и ударом меча рассек ему голову. Тогда, чтобы угодить новому владыке, все стали тыкать мечами в бездыханное тело бывшего самодержца земли ромейской. И хотя в этом уже не было надобности, Валант, чтобы его отметил новый василевс, широко размахнувшись, ударил Никифора в спину боевым ножом-акуфием. Длинное, подобное носу цапли острие пронзило тело насквозь, до самой груди. Долго и грубо они кощунствовали над мертвым телом некогда всесильного василевса, за которого еще накануне воссылали мольбы к Вседержителю, ждали от него больших наград, чинов и милостей.

Было утро декабря. Не сходя с трона, Иоанн Цимисхий стал размышлять, что же делать дальше. В это время ему доложили, что телохранители Никифора и часть его гвардии ломают ворота палат, чтобы пробраться в покои царя. Цимисхий отрубил голову Никифору и велел на копье показать ее гвардейцам.

Так и сделали. Гвардейцы в ужасе разбежались. Потом спохватились, собрались и первые провозгласили Иоанна Цимисхия василевсом. Это было для них привычным делом.

Обезглавленное тело Никифора и отдельно голова валялись на снегу целый день. К вечеру Цимисхий приказал предать тело погребению. На скорую руку сделали ящик, подобрали тело и голову и уложили их в этот ящик. Внесли в храм, переложили Никифора в гроб Константина Великого, прозванного «святым». На гробнице Никифора Фоки художник начертал слова:

ОН ВСЕХ ПОБЕДИЛ, КРОМЕ ЖЕНЩИНЫ.

Глава 24

Слава василевсу Иоанну!

Теперь придворные всех званий и рангов рвались засвидетельствовать новому василевсу свою полнейшую верноподданность. Но он не принял даже не только их, но и саму царицу, отговорившись, что он очень занят расследованием печальных причин внезапной смерти василевса Никифора. А совещался он теперь только с одним паракимоненом Василием, который, как только узнал, что Никифор обезглавлен, сразу объявился выздоровевшим, явился к Цимисхию, поздравил с восшествием на престол и спросил, оставаться ли ему теперь на своем посту или удалиться в свое поместье.

Цимисхий знал, что кому бы ни служил паракимонен Василий, он всегда служил верно, толково, усердно, предвидел падение своего василевса раньше всех и раньше всех норовил в самые опасные моменты перемен уйти в тень и прежде всех переметнуться на сторону нового василевса. Цимисхий другого поведения и не ожидал от умного сановника и заверил паракимонена, что державе он полезен и останется на своем посту.