Князь Святослав

– О великий василевс, – шептал духовник, припадая головой к коленям. – Бурю и дождь послал нам Всевышний, чтобы усмирить варваров и предотвратить великие бедствия. Все видели в это время юношу на белом коне, гарцевавшего среди нашего войска. Он одобрял ромеев и чудесным образом рассекал упрямых руссов и расстраивал их ряды. Никто в стане не видел этого юношу ни раньше, ни после. Его очень долго искали, когда хотели разгадать, кто он, и достойно наградить. Кто он?

– Кто же он? – повторил за духовником в ужасе василевс, боясь, что зубы его застучат.

– Это был, о повелитель вселенной, великий мученик Феодор Стратилат. Сегодня же день его празднования. Это он, праведник, явился христианам на помощь. Сказывали, государь, что в Царьграде накануне этой ужасной битвы одна юная девица, посвятившая себя Богу, видела во сне Богородицу, говорящую огненным юношам, ее сопровождающим: «Позовите ко мне мученика Феодора». Воины привели храброго вооруженного юношу. Тогда Богоматерь сказала ему: «Феодор! Твой царь Иоанн, воюющий со скифами, в крайней опасности. Поспеши к нему на помощь. Если опоздаешь, то он погибнет от меча варваров, а с ним и все царство его». О василевс, ты видишь, сами всевышние силы за тебя.

Этот таинственный, тревожный шепот священника при тусклом мерцающем свете лампады, и его костлявая рука, суетливо мелькающая и кладущая кресты, и тоскливый вой ветра за шатром, и сознание того, что лишь вмешательство небесной силы предотвратило катастрофу царства, – все это вселило в царя неодолимый страх. Чтобы не закричать от душевной боли, он закрыл глаза и стал твердить слова молитвы и благодарить Богородицу. Дерзкий скептик в юности, он стал на троне неисправимо суеверным. Священник не внес мира в смятенную душу василевса и, понимая это, про себя умолял Бога, чтобы гнев царя не обрушился на его седую голову. Цимисхий пошевелил рукой, и священник тут же удалился.

Царь сбросил с плеч одеяло и поднялся. Эта ужасная мысль, что понадобилось вмешательство Бога, чтобы обуздать варваров, не давала ему покоя. Откуда такая сила и смелость у невежественного народа?! Притом же у язычников, обреченных на адские муки за идолопоклонничество, за непризнание Христа, за греховное многоженство… И что еще в таком случае может принести завтра? Русские вновь предпримут атаку, и тогда не удержаться усомнившимся в своих успехах ромеям. Дух самого царя и то подорван. Чутье полководца предсказывало ему ненадежность своего положения. Он набросил плащ и вышел из шатра.

Шумел дождь по всему пространству лагеря. Неподвижные фигуры царской охраны на плацу вокруг шатра были еле различимы. Они изредка окликали в темноте друг друга. Цимисхий вошел в палатку царских конюшенных и взял коня. Проверил караулы за валом. Конная стража зорко следила за станом руссов. За валом стояли вдоль дорог пехотинцы с мечами. Он убедился, что приказы его тщательно выполняются. Вдоль валов вырыли новые ямы, так называемые костоломки, с торчащими внутри этих ям вверх заостренными столбами. На тот случай, если враг ворвется в лагерь, можно будет нарочно побежать, чтобы заманить его в эти ямы. Это часто ромеям удавалось. Вокруг лагеря были сегодня укреплены столбы, соединенные веревкой, на которой висели звонки. Лазутчик натыкался на веревку и сразу выдавал себя.

Император зашел в палатку архонтария, вновь проверил план лагеря и установил, что стража на месте и ночной караул ведется исправно. И все-таки он велел к валу со стороны города отправить под дождем еще отряд легковооруженных воинов. Раньше это он сам назвал бы излишней предосторожностью. Сейчас стал очень мнительным, подозрительным. Только после этого он разделся и лег. Открыл книгу, с которой не расставался в походах: военное сочинение Никифора «Об ошибках с неприятелями». Он читал главу, в ней Никифор рассказывал о схватках с врагами, которые отступают с ромейской территории к себе на родину: «В то время от долговременного в ромейских землях пребывания они всегда бывают слабы, особенно если, по несчастью, имеют с собою множество вещей, невольников и корыстей: поспешая с нетерпением возвратиться в свою землю на израненных конях своих, они обыкновенно бывают бессильны в сражении».

Вот и великий стратег ошибся на этот раз. Видно, воинский опыт ромеев ничего не проясняет в отношении этих варваров-руссов. В самом деле: откуда могли взяться свежие силы у киевского князя? Непостижимо! Как можно пехотинцам вытерпеть и даже отразить натиск ромейской конницы, неустанно нападающей в течение целого дня? Они неподражаемы в храбрости, эти руссы, они презирают смерть и могут в темную ночь бесшумно пробраться в лагерь и всех порубить. Благонадежна ли, неподкупна ли стража?!

Опять заметался царь в тоске и гневе, поднялся с постели, перепуганный этой мыслью.