Князь Святослав

Вошел наместник Петр и ввел промокшего с ног до головы посланца из Константинополя от паракимонена Василия. После перечисления всех титулов василевса, а также заверения, что в столице все спокойно и что жители надеются на самое скорейшее одоление богомерзкого князя руссов, осторожный евнух, как бы между прочим, сообщал, что ослепленный Лев-куропалат сбежал из заточения с острова Лесбос и неизвестно где находится. Стража на острове Лесбос, проморгавшая это, вся арестована, и начальник ее под пыткой показал, что он получил большую сумму от Калокира, который подкупил всю охрану. По слухам, теперь Лев Фока собрал большое войско в своих вотчинах и будто идет к столице.

Цимисхий не в силах был дочитать до конца пергамент.

– Господь милосердный! Но ведь Лев-куропалат без глаз. Я сам давал приказ о его ослеплении.

– Читай дальше, владыка, – сказал наместник.

Цимисхий стал читать дальше. Василий сообщал, что стража, которая на острове Лесбос должна была ослепить куропалата, только для видимости спалила ему ресницы и брови. Пергамент выпал из рук василевса.

– Господи Иисусе! Даже слепые против меня восстают, приобретая зрение… Поневоле поверишь в подвохи дьявола.

Одна мысль, что там, в Константинополе, вдали от войска, подняла голову гидра мятежа, заставила Иоанна потерять голову. Он смотрел в одну точку, не замечая наместника, и повторял:

– Ох уж эти Фоки! Они даже во сне мне снятся. И еще этот мошенник – Калокир.

Он спросил, вернулся ли кто-нибудь из лазутчиков, посланных убить Калокира в Доростоле, и наместник ответил, что ни один из них не вернулся.

– Изменники?!

– Не думаю, владыка, – ответил наместник. – Этот испытанный волк, Калокир, неуязвим. Он никому не верит и всех опасается. И никого не принимает, если не удостоверится, что пришелец не имеет при себе ни яда, ни оружия.

Иоанн Цимисхий нахмурил брови.

– Посланы ли люди, которые должны разносить по городу Доростолу слухи, что идут к нам новые подкрепления из столицы и что наши ресурсы неисчерпаемы?

– Все, кого я посылал, никто из них не вернулся обратно. Калокир, который ведает всеми делами внешних сношений князя, ни одного не допускает к Святославу. И куда деваются наши лазутчики, тоже никто не знает.

– В таком случае, наместник, если Фоки могут оказаться в столице, нам здесь опасно отсиживаться. Но и уходить нельзя. Святослав заберет опять всю Болгарию.

Цимисхий явно не знал, что делать. Наместник решил подсказать:

– Владыка, смею думать, что сейчас нам нужен был бы мир. Чуть-чуть почетный мир…

– Чуть-чуть… Да и не почетный даже… Но мир. Но скажи, как его предложить этому несговорчивому варвару? Предложи ему мир, а он возомнит, что сам непобедим, а мы слабы, и не пойдет на мировую.

– Не лучше ли нам это обдумать на сходке военачальников, владыка? Они хорошо знают ход дела.

– Еще не упали они духом, мои военачальники?

Наместник заколебался. Ответил уклончиво:

– Все очень устали, владыка. И говорят, что такого врага, как варварский князь Святослав, они не встречали ни разу.

– Собирай полководцев. Что они скажут, то и решим. Ах, этот изменник Калокир! Это все его гнусные происки.

Наместник собрал военачальников. Цимисхий обратился к ним с гневной речью:

– Я одерживал победы над эмирами Алеппо, Тарса и Триполи. Захватил Самосату и путь открыл в Междуречье. Я не знал поражений. А этот варвар… Мне стыдно за вас, военачальники… Не объясните ли, в чем наши, позорно признаваться, наши неудачи, унижающие достоинство ромейского оружия?

Все напряженно молчали. Кто же из них осмелился бы указать на слабость ромейского войска, на неумелость царского военачалия… Всяк берег свою голову.

– В чем, в таком случае, сила варваров?

Опять молчали. Признать силу, более могучую, чем армия василевса, силу презренных варваров, тоже никто не решался.

– Тогда вот ты и скажи! – Иоанн Цимисхий ткнул пальцем в сторону первого попавшегося на глаза военачальника.

– Владыка, – бодрясь, сказал этот военачальник охрипшим от страха голосом. – Я сам видел, как из рук одной вражеской ведьмы (у них и женщины воюют) вылетали черные птицы и выклевывали глаза у наших воинов. Ослепленные, наши воины оборачивались и поражали своих. Это – небывалые козни нечистой силы, владыка.

– А кто из вас еще видел что-нибудь подобное? – Иоанн терял самообладание и почти кричал.

– Ничего не могу сказать о черных птицах, владыка, – робко залепетал другой полководец, – но что я видел, это не утаю. Когда поднялась буря навстречу варварам (это несомненная помощь нам Пречистой Матери), я заметил, как светились их глаза, они шли и шли на нас, точно помешанные. И это тоже не могло обойтись без подвоха сатаны. И если бы нам не помог в этот миг святой Феодор…

– А! – оборвал его василевс с неудовольствием. – Однако святой ничего ке сделал для нас, чтобы хотя бы обезвредить эти каверзы нечистой силы.

Военачальник стал глотать слюни и заикаться.

– И почему ни один из скифов не взят в плен? – обратился царь уже ко всем сразу.