Князь Святослав

Глава 43

Бегство Калокира

Хрисанф нарядился монахом и под покровом ночи проскользнул в город. Город он хорошо знал, бывал в нем много раз за это время схватки.

Подле дома Калокира толпился народ, самый пестрый: одних патрикий вызвал, другие пришли к нему сами с жалобами. Все знали, что у князя он – правая рука и ведает связями с местным населением, судит и рядит.

Привратник Калокира был тоже грек из Херсонеса. Хрисанф молча сунул в руку привратника горсть золотых номисм, и тот потрусил в дом. Вскоре он вышел и любезно повел Хрисанфа в покои.

Калокир сидел за столом, завтракал. На нем было одеяние василевса – богато вышитая туника с длинными рукавами, длинные штаны, сапоги с отворотами, обшитые жемчугом. Хрисанф увидел знакомую, привычную обстановку в покоях Калокира и помолился на образ Божьей Матери, висевший в углу…

Патрикий с необыкновенной любезностью встал, пошел ему навстречу и вдруг обнял… Потом они сели за стол, Калокир налил вина, и они выпили…

– Это очень любезно с твоей стороны, что ты наконец вспомнил нашу дружбу, – сказал Калокир. – Я знал, что ты тут, что продвигаешься по службе и даже приближен к самому василевсу… которому сейчас не так уж сладко…

– Пути наши разошлись, – сказал Хрисанф, – но… вот они опять, может быть, соединились…

Хрисанф улыбнулся, и Калокир улыбнулся тоже, но еще приветливее.

– Ты по своей воле… или от василевса? – спросил Калокир.

– Конечно, от василевса…

– Почему же не к князю?

– Тс-с! – Хрисанф оглянулся на дверь.

– Что касается переговоров с неприятелем, у меня от князя секретов нет… Наоборот, наши интересы совпадают…

Хрисанф не поверил и ответил смиренно:

– Пути Господни неисповедимы. Как часто приходится колебаться между сожалением о человеке и презрением к его судьбе.

– Это ты имеешь в виду судьбу своего повелителя?

– Нет, вас обоих. Пока вы деретесь, придет третий и похитит результаты вашей борьбы. Ну разумно ли это?

Калокир помолчал и подумал.

– Что думает на этот счет Цимисхий?

Хрисанф опять оглянулся на окно и на дверь.

– Я не держу ромейской прислуги в доме, – сказал Калокир. – Но хотя бы она и слышала наш разговор, это безопасно.

– Благородный патрикий! – сказал монах решительно. – Его царственность смирилась с мыслью, что ваша вражда только на руку вашим врагам. Но ваша дружба увеличивала бы силу каждого и содействовала бы благу самой империи…

Калокир не прерывал, слушая, пристально следя за изменением лица, за выражением глаз Хрисанфа.

– Его величество в тайно данной мне аудиенции сказал: «В ваших с патрикием Калокиром разделенных телах видна единая душа, которая милостью Христа сохраняется неразделенной и поныне…» Дальше он прибавил: «Передай благородному патрикию, что постоянные и непрерывные молитвы мои достигли ушей Господа и вызвали меня на вершину власти. Моя царственность готовится ныне с Божьей помощью разделить с тобой, благородный патрикий, труды нашей царственности…»

В столь же красноречивых выражениях Хрисанф передал Калокиру обещание Иоанна Цимисхия наградить его высоким титулом, поместьем и деньгами, если он оставит Святослава, вернется в стан ромеев и будет ему полезен… Разумеется, все будет прощено и забыто.

Калокир усмехнулся ядовито:

– Кто кого должен прощать? Ах, наглец… А после всего этого что он тебе сказал?

От волнения Хрисанф стал теребить крест на груди.

– Хрисанф, ведь он объяснил же тебе, зачем обещает мне эти блага?

– Нет, не объяснил… Клянусь Пресвятой Богородицей…

– Знаю я тебя. Ты научился клясться, это – твой хлеб. Сейчас ты скажешь правду.

Калокир захлопал в ладоши, вышли два телохранителя.

– Проводите этого смиренного монаха в подземелье и прижгите ему пятки.

Хрисанф упал на колени и торопливо залепетал:

– Да, он открыл мне секрет текущего дня. Лев Фока, сбежавший с острова Лесбоса… и поднявший мятеж, в руках правосудия…

– Что врешь? Мне достоверно известно, что Лев Фока, как и я, ненавидящий Цимисхия всеми фибрами своей души, бросил все свое состояние на то, чтобы создать армию, и ее он создал, и сам уже в столице…

– Был в столице. Да, был. А сейчас по повелению василевса ослеплен. Уже удачно ослеплен вместе с сыном Вардой и отправлен на остров Калоним…

Калокир качнулся за столом от неожиданности.

– Как же это случилось? Говори, но точно.

– Лев Фока с приверженцами своими прибыл в один дом столицы. Один из его приверженцев пошел к своему родственнику за содействием Льву Фоке, а родственник пошел к друнгарию флота, которому поручено было управление городом, и выдал родственника. Друнгарий окружил дом, в котором укрылся Лев Фока. Но Лев Фока убежал в заднюю дверь и укрылся в храме. Оттуда его выволокли, и дальнейшее тебе известно…

– А что тебе после всего этого сказал василевс?

– Это были его последние слова.

Калокир схватил лазутчика за шиворот и толкнул к двери. Они спустились в подземелье. Пока служка подземельной тюрьмы разжигал огонь, лазутчик ползал вокруг ног Калокира и придушенным отчаянным голосом вопил:

– Это – последнее, что он сказал… Последнее… Клянусь единосущной животворящей и нераздельной Троицей…