Князья веры. Кн. 2. Держава в непогоду

Было страшно. Но в этой стране, как узнал Игнатий, проявляли особую милость к греческим иерархам. И он рискнул появиться на Руси, но снова принял веру греческого закона.

Он добирался до Москвы полгода, и с каждым днём надежда обрести земной рай в России крепла. Игнатий не ошибался. Лично для него Россия оказалась именно такой, о какой он был наслышан. Москва 1595 года была благостной и гостеприимной. Жизнь торжествовала в ней добром и щедростью. Торжища ломились от дешёвых даров природы и крестьянского труда.

Игнатия принял патриарх Иов. Он ещё помнил дни пребывания в Москве патриарха Антиохийского Иоакима и патриарха Вселенской церкви Иеремии из Царьграда. И потому был добр и внимателен к Игнатию. Он позаботился о нём и дал место в Москве.

— Служи во благо русской православной церкви, а мы за тебя помолимся, — давал напутствие Игнатию патриарх.

И без малого шесть лет Игнатий-грек прожил в Москве, держа лучшие приходы то в Белом городе — церковь Иоанна Предтечи у Никитских ворот, то в Китай-городе — церковь Николы большого Креста.

Но честолюбивому иноземцу захотелось сильной власти. Долго сомневался Иов: дать или не дать ему архиерейскую власть. Решил-таки. Ещё голод трёхлетний на Руси не миновал, ещё мор косил людей повсеместно, да от мора или глада умер архиерей Рязанский. И призвал тогда к себе протопопа Игнатия Иов и сказал:

— Русская православная церковь даёт тебе место в Рязани и управление Рязанской епархией.

Чёрные глаза Игнатия сверкнули радостью.

— Благодарю, святейший владыко, за доброту и мудрость. Да пошлёт тебе Бог долгие лета.

— Служи верой и правдой Российской державе, не сойди с пути истинного, а мы за тебя помолимся.

Весной 1603 года, лишь только сошло половодье и подсохли дороги, Игнатий-грек укатил в Рязань.

И прошло почти три года боголепной жизни Игнатия в Рязани и его власти над православными большой Рязанской епархии. Да теперь и этого величия ему оказалось мало. И едва появился на небосводе Лжедмитрий, Игнатий стал тайно молиться этому «богу». Движение Лжедмитрия породило в чужестранце новые мрои. В мареве пожаров над Северской землёй он увидел не только страдания от междоусобной брани, но и путь к верховной власти над русским православием. Игнатий-грек поверил в счастливую звезду Лжедмитрия и первым из архиереев русской церкви угодил самозванцу тем, что открыто провозгласил его с амвонов рязанских церквей и соборов истинным царевичем Дмитрием. Этим он снискал уважение именитого рязанского боярина Прокопия Ляпунова и его четырёх братьев — все влиятельные служилые люди рязанщины, подвижные, деятельные да с первого часа появления Лжедмитрия преданные ему.

Внимательно следил Игнатий за движением самозванца, и когда он миновал Орёл, двинулся к Туле, Игнатий поспешил перехватить его в пути, чтобы показать свои сыновние чувства. И встретил царевича Дмитрия при въезде в город.

Сопровождавшие Лжедмитрия иезуиты легко догадались, что сошлись родственные души, способные на многое. Лжедмитрий уже получил от своих духовных пастырей хороший заряд католической веры. Игнатий подспудно сохранил преданность этой вере. И теперь он добыл сей «капитал из тайников души» для обихода в общении со служителями католичества.

При встрече Лжедмитрий приветствовал Игнатия первым.

— Да будешь ты моим духовным отцом и наместником Всевышнего возле моего трона, — сказал будущий царь, но не сделал признания, что принял католическую веру. А льстил Лжедмитрий Игнатию потому, что хорошо знал: Игнатий может стать надёжным орудием — и добра и насилия — для исполнения его, Лжедмитрия, замыслов в России.

В Туле самозванец остановился в хоромах воеводы, сбежавшего к этому времени в Москву. Единоверцы вместе обедали, пили вино. Игнатий ответил Лжедмитрию на сказанное им при встрече:

— Мой государь, ты показал заботливость о церкви, хвала тебе. Но не показывай пренебрежения к уставу. Избрать меня на патриаршество может токмо собор русских святителей с благословения ныне здравствующего патриарха Иова. Тебе же, государь, Богом дано утвердить архиерея, избранного на патриаршество. Да помни о других соперниках, о митрополитах Геласии и Гермогене.

Лжедмитрия задело: или он не волен над своими рабами власть показать? Что там попы для него какие-то, рассуждал будущий самодержец России.

— То, что ты мне перечишь, я прощаю. Но воли своей не сниму: как я избираю тебя, так тому и быть. Иов же патриарх низложен моим повелением. Тебе разрешаю и понуждаю к тому, ехать в Москву впереди меня и готовить встречу.

Игнатий-грек был смелым священнослужителем. Он снова возразил Лжедмитрию, пытаясь доказать, что во главе русской церкви стоят не рабы, но храбрые воины Христовы.

— Геласия и Гермогена мне не осилить, они не пойдут за мной, если не скажет своего слова патриарх Иов. С кем же мне встречать тебя? И потому не обходи почтенного боголюбца. — В душе у Игнатия ещё оставалось чувство благодарности к первосвятителю, сыгравшему в его судьбе столь важную роль.