Книга аэда

– Хорошо быть тобой, ты делаешь, что хочешь! Но как быть царю государства, в котором строят храмы Шести, живут по Гальдару и Талассату, а Кодекс ульмийского воина вспоминают только на поединках?

– Я придумаю. Но заклинаю, не нарекай никого Даэррой Атальпас.

Рагдар вглядывался за плечо Вальдераса столь напряженно, что тот обернулся, хотя точно знал, что они здесь вдвоем.

– На что ты смотришь?

– Неважно. Обещай.

Вальдерас колебался: дхармы не просто холодили руки, но как будто их поток уплотнялся – и даже стал слышимым. Подобного никогда не случалось раньше. Гул и холод нарастали, в гортани стремительно зрели слова гнева и отказа… Но вместо них, вопреки чутью и преодолевая поток, он выдохнул другу, положившему свою жизнь ради его дочери:

– Обещаю.

Рагдар облегченно улыбнулся.

– Выбрал имя для дочери?

– Шенна. В память о твоей матери – потому что она была добра ко мне. И… у меня еще просьба… Если в храмах других царств есть такие руны Шести, которых нет у нас, перерисуй их для меня. Кстати! Давай научу тебя руне Таф.

– Обет не позволит использовать ни оружие, ни слово. А руна – и то, и другое.

– Ты будешь совсем беззащитен, Рагдар.

– Безоружен, но не беззащитен. Я возьму посох, – тепло ответил тот.

– Если хочешь жить, не возвращайся, – прошептал Вальдерас. – Я пойму. И никто ничего не узнает! Пусть думают, что Атальпас приняли твою жертву во время паломничества. Потому что рано или поздно время твоей жертвы настанет! И я лучше убью себя, чем тебя.

– Но если я уйду навсегда, ты повторишь судьбу деда. Я не могу этого допустить. Я найду выход. Обещаю.

* * *

Утром они собрались около Северных врат у Святилища Атальпас. Торговый караван, с которым уходили паломники, готовился в путь. Друзья по очереди обняли Рагдара. Последней к мечнику подошла царица Шаэнна.

– Господин Кханк, – она сглатывала слезы, – прошу тебя, прими мой дар! Пусть он всегда будет с тобой, пусть хранит тебя так же, как ты сохранил жизнь нашей дочери!

Царица приподнялась на цыпочки и повесила на шею Рагдара бронзовый амулет – крыло Хранительницы.

– Пусть тебя бережет бессмертная Мать-Хранительница, господин Кханк! Как бережет она каждого, кто отвел беду от смертной матери!

– Господин Кханк, время! – напомнил первый халит, ждавший в центре портала Атальпас.

– Перед тем как принять обет молчания и воздержания, я должен тебя предупредить, – продолжил он, когда Рагдар преклонил перед ним колено. – Ты спас дитя – и я тебе благодарен, потому что она моя внучка. Но ты принял ее судьбу. Обещанное всегда возвращается к Шести, господин Кханк. Постарайся к часу расплаты завершить свои дела. А теперь повторяй за мной.

И Рагдар произнес обет: не брать оружия, не носить доспех, не есть мясо, не касаться женщин, не говорить со смертными и пить лишь воду.

Халит обвязал его голову широкой белой лентой, на внешней стороне которой было написано предупреждение о том, что Рагдар Кханк, который ее носит, дал обет паломничества в храме Ульма и неприкосновенен для воинов, для торговцев рабами и для любых людских дел и нужд, законных и не очень.

– Ты освободишься от обета, когда заполнишь печатями храмов Шести обратную сторону этой ленты. Да будут милостивы к тебе Атальпас, господин Кханк!

* * *

Стража распахнула ворота. Торговцы, повозки и воины, охранявшие их, вышли на широкий пыльный тракт. Шествие замыкали паломники. Спиной Рагдар почувствовал чей-то буравящий взгляд. Он обернулся. Из-за плеча Вальдераса женщина-воробей вперила в него альгирдовые глаза, полные ненависти. Оттопырив большой палец правой руки, она медленно провела им поперек горла слева направо.

Воплощенная