Книга аэда

Расчет Альманты на гнев дочери и ее стремление выйти из царской тальпы оказался верен. Еще через три месяца царевна нашла верное соединение слов, духа и начертаний и заставила их загораться в воздухе вслед за движением рук. Так Ассанта начала постижение искусства демиургов, которое описывал Кшартар в Талассате.

Все свои помыслы и силы царевна устремила в совершенствование ума и тела, осваивая науку движения и недвижности, искусства голубиной простоты и змеиного коварства.

Когда Ассанте исполнилось семнадцать, во всем Карагарте не осталось ни мужчины, ни женщины, которые могли бы сравниться с ней в фехтовании. Ее меч разил быстрее клинка матери, считавшейся первой среди воительниц царства.

Ассанта становилась той, кем родилась, – Воплощенной Защитницы, смиренно принявшей служение и отрекшейся от своей человеческой сути. И царица почти уверилась, что долг перед Двумя выполнен, что ее дочь – практически совершенное орудие воли Защитницы. Но иногда Альманте казалось, что где-то там, за маской покорности и служения, скрывается совсем другая личина. «Ничего, – утешала себя царица. – Если и осталась какая-то дурь, еще есть время ее побороть».

Как нельзя вовремя спятивший Нардх решил избавиться от своего преступнорожденного внука. Он придумал заманить бледнокожего ублюдка в Дорожный дворец, чтобы Воплощенная Защитницы принесла в жертву дитя запретной связи и утвердила свое право на власть в Ульме. Сам Нардх обещал отречься от престола как последний царь династии Сакхара, запятнавшей себя перед Атальпас. Царское чутье подсказывало Альманте, что риски ничтожны. Их она даже не взяла в расчет, а напрасно: кинжал, брошенный царицей в бледнокожего ублюдка, прервал ее собственную жизнь.

* * *

Гибель матери не стала невосполнимой потерей для Ассанты: они никогда не были близки. Кшаран отказалась от своего права первородства в пользу Воплощенной Защитницы, и Ассанту провозгласили преемницей Альманты. Стало известно, что Вальдерас убил Нардха и воцарился в Ульме.

Новая карагартская царица хотела немедленно двинуть войска на Ульм, чтобы ознаменовать начало своего правления свержением проклятой династии Сакхара и возмездием за убийство матери. Но многие свидетели в Дорожном дворце видели, что ублюдок применил какую-то руну. Поползли слухи: ведь никто, кроме Воплощенных, не мог чаровать. Говорили, что ублюдок – вовсе не ублюдок, а Воплощенный, который явился спасти династию Сакхара и установить новый закон в Ханшелле. Некоторые же уверяли, что он проклятие Атальпас и чары его от Господина Запределья. Таинственная связь Вальдераса с силами Извне подтверждалась и тем, что он за две недели убил правителей двух самых сильных царств Ханшеллы.

Политические позиции бледнокожего ублюдка упрочились, когда он женился на дочери первого халита Ульма, и через год у молодой четы родилась царевна. Вопреки ожиданиям халитов и подданных обоих царств, ее не нарекли Даэррой Атальпас. Говорили, что некто вызвался принять ее жребий. Соглядатаи доносили, что Атальпас пожелали нецарскую жертву, что халиты Круга шестикратно бросили священные кости – и все шесть раз они упали одинаково.

Ассанта была теперь не единственной, владевшей искусством чарования рун, и превосходство ее происхождения стало не бесспорным. Требовались новые подтверждения того, что царица Карагарта – Воплощенная Защитницы, а бледнокожий ублюдок – безвольная фигурка госха в происках Запределья. Рог Пятой Битвы стал необходим.

* * *

Родовая легенда династии Тарниф гласила, что Рог Пятой Битвы принадлежал Защитнице, и только ее Воплощенная могла им воспользоваться. Во время давно минувшей войны за карагартскую корону Воплощенная Хранительницы спрятала Рог, открыв портал Атальпас в Затопленном храме, чтобы новая династия, служившая Двоим из Шести, им не овладела. С тех пор Тарниф ждали рождения Воплощенной Защитницы, которая зачаровала бы руны Шести в Затопленном храме и, вернув Рог в Кэлидарру, покорила бы всю Ханшеллу.

Зачаровав первую руну, Ассанта больше не сомневалась в своем предначертании. Царица билась над оставшимися рунами портала Шести, заучивая Талассат и вслушиваясь в голоса Защитницы и царского чутья. Через полгода после рождения ульмийской царевны Ассанта сочла, что готова выполнить свой долг перед Карагартом. Она собрала отряд из сорока Смертных Сестер и повела его к Затопленному храму.

* * *

Дорога длилась уже больше недели. Великая Ульма осталась позади, и стих шум ее волн.

Ассанта, наслаждаясь свободой, которую давало путешествие, пустила свою кобылу галопом, обогнала спутниц и поднялась на невысокий холм. С него дальше по дороге она увидела разношерстно одетый и вооруженный сброд. Человек десять, кто с мечом, кто с дубиной, окружили бездоспешного юношу, сжимавшего дорожный посох. На его голове белела лента паломника.

– Эй! – выкрикивал головорез, стоявший в стороне. – Не изуродуйте лицо! Такого выгоднее продать какой-нибудь тильзанской вдовушке, чем на галеры! Парень, сдавайся! Тебе будет сытнее в рабстве, чем на свободе!