Книга драконов

– Ваша семья ручается за вас, Мать. Заплатив оброк, подтвержденный этим браслетом, мы принимаем на себя ответственность заботиться о вас, даже если вы более не можете вынашивать сыновей и стали слишком слабы, чтобы облегчить ношу, которую несут в этом суровом мире мужчины.

Вспышка гнева промелькнула в уголке глаз у Данис, а на губах ее возникла усмешка. Но она ничего не сказала и не стала перечить. Да и что на это можно сказать?

В прихожей Хирел уже принимал гостей, явившихся выразить свое почтение. Первыми пришли соседи, жившие через улицу, – они видели, как приходил и уходил магистрат. Потом весть разнеслась шире, и людей являлось все больше и больше. Бавира вынесла поднос с блинами, но их быстро не стало, и Данис послала в пекарню за еще пятью подносами с пирожными. Асви казалось кощунством подавать посетителям в собственном доме купленные пирожные. Но она была слишком уставшей, да и к тому же это больше был не ее дом. Теперь подобные решения Данис предстояло принимать самой. Более властная свекровь наставляла бы невестку, как мать Меклоса, которая много лет главенствовала над Асви, но над Данис никто не стоял. Асви нечего было и пытаться что-то ей указать.

Ее младший брат прибыл вместе с парой актеров. Хотя большинство родственников все еще проживало в предгорьях, где пасло своих овец, брат поселился в городе и, получив образование на деньги от новых торговых связей семьи, стал драматургом. Его туловище обтягивал ярко-золотистый пояс, а заплетенные волосы напоминали драконью чешую, и сам он вполне походил на светского человека. Сперва он приветствовал, конечно, Элиласа, после чего задержался, тихо перекинувшись какими-то секретами с Данис, и лишь потом подошел к сестре.

– Тебе следует сменить прическу, Асви, – сказал он, по-братски целуя ее в щеку. – Эта уже слишком устарела, да и все равно никогда тебе не шла. Дай-ка взглянуть.

Она тупо уставилась на него, пытаясь понять, на что именно он желает взглянуть. На мгновение она даже забыла, как его зовут.

Белек! В детстве ей приходилось выполнять большую часть домашних дел и в том числе присматривать за детьми, пока мать подолгу болела после каждой беременности. Маленький Белек еще только научился ходить, когда отец взял ее в город попытать счастья на брачном рынке.

Белек взял ее за запястье и осмотрел браслет.

– А бусины какие качественные! Они бы потеряли лицо, если бы не заплатили за тебя оброк.

– Он же мой сын!

– Сыновья бросали матерей, и не раз. Или же теряли их не по своей вине.

Они переглянулись, потому что, как бы плохо они ни знали друг друга, оба помнили, как их отец потерял свою мать таким образом, о чем он неустанно повторял Асви с тех пор, как она достигла брачного возраста. Его отец – дед Асви – умер, когда отец Асви был еще юн. Он был старшим из выживших детей и потому с тех пор, с шестнадцати лет, принял на себя ответственность за всю семью и считался мужчиной. У его матери не осталось ни живых братьев, ни отца, а более дальние родственники мужского пола жили слишком далеко. Когда ему не хватило денег на оброк, храм забрал его мать и выслал в долгую прогулку. Она ушла в Восточные горы, чтобы стать подношением для дракона, которые ограждали людские поселения от демонов. Конечно, с тех пор он никогда больше не видел свою мать. И никогда не мог простить себя за то, что не сумел ее спасти.

– Я бы наскреб столько денег, сколько смог, набрал бы займов, – добавил Белек. – Такие, как мы, не могут позволить себе нести позор, как горцы, которые приковывают дочерей к скалам на волю драконам.

– Так никто никогда не делал. Молодые женщины слишком ценны, чтобы ими разбрасываться! – воскликнула Данис, приблизившись к ним с лукавой ухмылкой на полных красных губах. – Это просто сказка, которую драматурги пересказывают, потому что она нравится публике.

Она позаботилась об Асви, налив ей свежую чашку горячего чая и поставив справа от нее блюдо с пирожными. Асви, к своему изумлению, заметила, что обутая в изящную домашнюю туфельку нога Данис почему-то уперлась в бок дорогой кожаной туфли Белека.

Белек процитировал для Данис несколько строк из, очевидно, новой пьесы, над которой работал.

– «Зачем мы берем на себя ярмо старой земли, когда под нами распускаются свежие цветы?»

– Предвзято.

– А как насчет этого? «Какими тайными тропами идет душа к тому, что ею любимо?»

– Ой! Белек! – Данис приподняла бровь и скривила губы, отчего Белек залился краской.

Он отвел глаза, прервав свое восхищенное созерцание скептицизма Данис. В комнату к этому времени вошел мужчина, одетый нарочито, будто желая с порога показать свою обеспеченность. Он подозвал Белека с видом человека, привыкшего получать все, что захочет.

– О, хорошо, я как раз надеялся, что он придет после того, как выразил интерес финансировать следующую постановку, – сообщил Белек и оставил их.

Прежде чем Данис успела последовать за ним, Асви схватила ее за руку и сжала так, что Данис склонилась к ней.

– Вы в порядке, Дорогая Мать? Я знаю, вам наверняка тяжело. Но осталось продержаться еще немного.