Книга двух путей

Я пытаюсь кивнуть и не могу. Мне кажется, что если я сдвинусь хотя бы на дюйм, то просто рассыплюсь. Брайан облокачивается на раковину, на мраморной поверхности которой рядом стоят мой лосьон для лица и его крем для бритья. Вот если бы все было так просто!

– Почему ты мне ничего не сказала? – наконец прерывает молчание Брайан.

– Я не знала.

Что чистая правда, хотя сейчас невольно возникает вопрос, не занимаюсь ли я самовнушением. Я обнаружила, что беременна, уже после смерти мамы. Мой цикл никогда не отличался регулярностью, и я точно не помнила, когда в последний раз у меня были месячные. Впрочем, в хосписе ощущение времени теряется, и мне начинало казаться, что Уайетт случился в моей жизни не несколько недель, а много месяцев назад. Правда, теперь я вспоминаю, что Мерит родилась на две недели раньше срока, но акушерка меня заверила, что ребенок выглядит абсолютно доношенным. Я вспоминаю, как, посмотрев на крошечное ушко, подумала, что оно точно такой же формы, как у Уайетта. Но с другой стороны, рядом со мной всегда был Брайан, который баюкал Мерит, когда у нее болел животик. Подкидывал ее в воздух, заставляя визжать от восторга. Учил прыгать с бортика в бассейн. И в конце концов я перестала искать свое прошлое в своем будущем.

Возможно, я была слепой. Или, возможно, хотела быть таковой.

– Я не знала, – повторяю я, заливаясь слезами. – Я не знала.

Брайан так крепко стискивает зубы, что у него перекашивается лицо. Я с трудом его узнаю.

– Ты уж извини, но позволь тебе не поверить. Можно задать всего лишь один вопрос? Неужели ты выбрала меня, как легкую добычу?

– Нет. Я влюбилась в тебя.

Брайан уныло качает головой:

– Парни, такие как я, живут в подвале бабушкиного дома, собирают комиксы, едят на завтрак вчерашние остатки. Мы можем встретить девушек – умных, забавных, красивых; девушек, которых не нужно натаскивать на умение поддержать в гостях разговор; девушек, которые видят в вас не только унылых ботанов. Но мы никогда не провожаем домой таких девушек. И даже при самом удачном раскладе не женимся на них. – Брайан смотрит так холодно, что я покрываюсь мурашками. – Мне следовало это знать.

– Брайан, я клянусь! Я понятия не имела, что Мерит не от тебя.

– Она моя, черт побери! – рявкает он. – Во всех смыслах.

– Да, конечно. – Я киваю и, нервно сглотнув, вытираю лицо тыльной стороной ладони. – И что нам теперь делать?

– Нам? Я даже не знаю, кто ты такая.

Брайан порывисто выходит из спальни. Я следую за ним, но возле двери в комнату Мерит он останавливается и бросает на меня предостерегающий взгляд. Оцепеневшая, я смотрю, как он проскальзывает в спальню дочери, чтобы присмотреть за ней ночью.

Мерит в хороших руках, понимаю я. Которые куда лучше, чем мои.

Быть может, Брайан и не знает, кто я такая. Но мне виднее. Я трусиха.

Вот почему я беру сумку с вещами, которые упаковывала до того, как мой мир разлетелся на мелкие осколки, и осторожно выхожу из дому.

Несколько недель назад, когда я точно так же ушла из дому, виноватой стороной был Брайан. Он пропустил праздничный обед в честь дня рождения Мерит и вернулся домой, снедаемый раскаянием из-за Гиты, а я села в машину и поехала куда глаза глядят.

Брайан отправил мне сообщение:

Пожалуйста, Дон. Мне очень жаль.

Давай поговорим.

Я совершил ошибку.

Я начинаю волноваться.

Но я игнорирую появляющиеся на экране GPS-сообщения.

Пока не получаю эсэмэску от Мерит, которая, когда родители ссорились, пряталась в своей комнате. Мерит ничего не знает о Гите. Как мне тогда казалось, Мерит даже не поняла, что я ушла из дому.

Ты придешь пожелать мне спокойной ночи?

Итак, меньше чем через час после моего ухода из дому я вернулась туда, и Брайан попросил прощения. Брайан приблизился ко мне, словно к дикому животному или к человеку, мир которого рухнул у него на глазах. Сказал, что решил, будто я ушла навсегда. Я поднялась в комнату Мерит, подоткнула ее одеяло и сделала вид, что никуда не уезжала.

Но я уехала.

За все прошедшее с тех пор время я так и не призналась Брайану, куда я ехала, пока меня не остановила Мерит.

В аэропорт.

За все прошедшее с тех пор время я так и не призналась Брайану, почему уехала. Он решил, я была в шоке после его рассказа о Гите.

Я действительно была в шоке. Но отнюдь не из-за Брайана.

Когда он исповедовался, когда ждал от меня взрыва ярости, или отпущения грехов, или чего-то среднего… я вовсе не разозлилась. И не чувствовала себя обиженной.

Я практически ничего не чувствовала.

И это пугало меня до чертиков даже больше, чем измена, больше, чем осознание того, что я, быть может, ошибочно приняла комфорт за любовь. Поэтому я сделала то, что делала всегда, когда все остальное теряло смысл: я убежала. Не пошли Мерит того сообщения, не вмешайся тогда Вселенная, я бы села на самолет.

Три недели назад мне казалось, что я хочу убежать от Брайана.

Хотя, возможно, я, сама того не подозревая, бежала не от кого-то, а к кому-то.