Книга Мертвых

Глава 20

Тайна Хмельницкого

– Ну-с, снимайте бурнус!

Голос был не просто ласковым. Он был бархатным. Томский открыл глаза и увидел склонившегося над ним доктора – в белом халате, шапочке, под которую, как и положено, были убраны волосы, и белоснежной марлевой маске, закрывавшей половину лица.

– Вот мы и очнулись. – Доктор подмигнул Томскому. – Чудненько. Сейчас мы посмотрим вашу ногу и… Больше чем уверен – операция пройдет успешно. Молодым козликом у меня запрыгаете, дорогуша.

В руке доктора сверкнул скальпель. Послышался треск разрезаемой ткани комбинезона. Анатолий оставался спокойным. Он не собирался вступать в диалог с галлюцинацией. Все, что он видел – белый потолок, голубой кафель на стенах, блики мощных люминесцентных ламп, – чушь собачья. На самом деле всего этого не существовало – по той простой причине, что благодушным хирургом был не кто иной, как профессор Корбут. Не мог он хозяйничать в своей секретной лаборатории на Красной Линии. Не мог больше ставить своих зловещих опытов, поскольку Толик собственноручно трудоустроил Корбута в адскую хирургическую службу.

Томский вспомнил, как профессор балансировал на тендере метропаровоза, проявляя чудеса эквилибристики. И как свалился на рельсы. Хрум! – вот каким был последний звук, изданный Корбутом под колесами. Чудное мгновенье, ничего не скажешь. Одним профессором тогда стало меньше!

Анатолий прикрыл глаза: «Нужно просто дождаться, пока вернется сознание. Я ведь на самом деле в плену у гипносов. В их подземном городе. А место покойного Корбута занял другой профессор-извращенец – Хмельницкий. Этот хоть не оправдывает свои действия высокими идеями, а просто каннибальствует – в отместку за нанесенные обиды».

– Профессор. Эй, профессор, обернись-ка! И опять ошибка в расчетах. Прав ты только в одном – я не хочу иметь ничего общего с людоедом, – раздался голос Садыкова. Затем – выстрелы из мультикомпрессионной винтовки. Еще одно воспоминание, которое норовило пробить брешь между прошлым и настоящим.

Толик устал ждать, когда все встанет на свои места. Открыл глаза. Картинка изменилась, словно дирижер, управляющий оркестром галлюцинаций, прочел его мысли. Теперь Томский оказался в логове Хмельницкого, а над его больной ногой колдовал уже не Корбут, а повелитель мутантов-телепатов – в своем неизменном зеленом фартуке патологоанатома и с хирургической пилой в руке.

Толик почувствовал, как зубья впиваются ему в ногу, разрезают кожу и начинают крошить кость. Боль была адской и не имела ничего общего с видениями. Дернулся и расплылся нависающий над головой потолок, а когда зрение восстановилось, Томский увидел испещренную следами босых ног мокрую глину. Пол и потолок пещеры поменялись местами из-за того, что Анатолий висел вниз головой. Левая нога его была обмотана веревкой и закреплена на толстом корне дерева. Стоявшие вокруг мутанты с интересом наблюдали за действиями своего главаря, Хмельницкого, для которого больная нога пленника стала, видимо, идеей фикс.

Профессор не торопился пускать в ход свою пилу. Он будто бы смаковал каждое мгновение, предшествующее ампутации. А в том, что Хмельницкий пытается отрезать ему ногу, Толик уже не сомневался. Времени оставалось мало. Прилившая к голове кровь вызывала звон в ушах и туманила взгляд.

– Хмельницкий, зачем тебе все это? Ты покончил с Садыковым, и я прекрасно понимаю, что он это заслужил. Вот только при чем здесь я? Разве я имею хоть какое-то отношение к вашим разборкам? Ты ведь один раз отпустил меня. Там, в машине…

Вместо ответа, профессор коснулся пальцем раны на ноге Толика и облизнул окровавленный палец.

«Отпустил. Было дело. Но поди разберись в логике сумасшедшего. Тогда Хмельницкого интересовал его главный враг – Садыков. А меня оставили на закуску как второстепенный персонаж. Переговоров не будет. Все ясно», – понял Томский, и его затопил приступ ярости. Он не в первый раз собирался продавать свою жизнь как можно дороже. И всегда судьба оказывалась к нему благосклонной. Но, похоже, не в этот раз. «Ну и хрен с ним, с сумасшедшим людоедом. Пусть делает свое дело, а я буду делать свое. Пусть не доставлю мучителю больших неприятностей, но мелкие неудобства – это уж нате вам, со всем удовольствием!» – принял решение Томский.

Улучив момент, когда Хмельницкий оказался совсем близко, Толик врезал свободной ногой ему в лицо. Положение для атаки было не самым удобным. Удар получился не ахти, и большого ущерба нанести профессору не удалось.

– А-а-ах! У-у-у-у! М-р-р-р!

Томский не мог понять, что вызвало у гипносов такую бурную реакцию. Мутанты, предпочитавшие общаться телепатически, вдруг завопили. В криках, наполнивших пещеру, слышались и удивление, и испуг.