Книга осенних голосов

Мрачна фракийская земля.Окутан берег в муть и морок.И в полнолунье слишком гореквкус миндаля.Миндаль, одетый в цепкийплющ,давно не помнящий Филлиду,пропитан болью и обидой…вкус вездесущ.И с тенью Тартара в очах,еще не верящий в потерю,твой Демофонт шагнул наберег…миндаль зачах…И о́бнял омертвелый ствол,как о́бнял бы свою Филлиду,когда бы о́тнял у Аида…миндаль расцвел.

15

Навсикая

Я открывал

Вечно женское только в тебе,Навзикая…Егише ЧаренцПена у ног морская.Девушки встали в круг.Ласточкой Навсикаяв стае своих подруг.Весело, звонко скачети по волнам скользитсолнцеподобный мячик.Солнце вошло в зенит.Из травяной постели,словно соленый бог,с тиной на стройном теле…Только один глотоксоли, что жгуч и сладок…Взгляд, что с небес огонь…В шепоте мягких складокпутается ладонь…Водоросли, ракушкимне б по одной снимать…В спальне пустой подушки

жадно потом сжимать…Только одно касанье…запах его волос…Сущее наказанье:ветер корабль унесв старость, где Пенелопа,и возвратит едва льголос, как моря ропот,губы его – миндаль…Долго белье стираю —надо бы поскорей……Помнит все Навсикая.Спит еще Одиссей…

16

Пенелопа

Ослепла даль. И горизонт линялыйне радует разнообразьем цвета.Бунтует море: катит вал за валом.Ни знака Одиссея, ни привета,ни поступи, ни голоса, ни взгляда…Как будто я ослепла и оглохла.

Как будто не живу, а где-то рядом.Собака, что ждала, и та издохла.Сидеть и ткать – и день-деньской за тканьем,а ночью распускать ту паутину.Изысканней найдешь ли наказанье,бесцветней и безрадостней картину?Цвета печали – серый, серый, серый —с оттенками – от светлого до темных…Полжизни ожидания – для верных,особенно для тех, кого не помнят.Едва ли дарит ласки только мореупругому, отзывчивому телу…А у меня – троянский пепел в порах,все высохло внутри, окаменело.И странный старец, жалкий и облезлый,на коего я глаз поднять не смею:его глаза – тоскующие бездны, —не может быть, о боги! Одиссеем…

17

Дидоне

Не суждено, чтобы сильный с сильным

Соединились бы в мире сем.Марина ЦветаеваЭней, что ветер…Путь его морейнемного растрепала только буря…И он в соленой зыбкости лазуриуверенней, чем на земле твоейобетованной…Гость, любовник, бог…А ты врачуй его от черной порчи.А он и прозорливее, и зорче:в кармане ветра – тысячи дорог…Разумно строен гордый Карфаген,но не нашлась, увы! для ветра гавань.И в голове у ветра – не дырявой —мурлыкает мотивчик перемен,а остальное – в сущности – мертво.Обузой для тебя – душа и тело……как своего костра не разгляделапри первом дуновении его?Эней, что ветер…