Книга отзывов и предисловий

Это, в свою очередь, позволяет по-новому истолковать тезис о герметичности поэзии Жагуна. Несмотря на то, что пути из поэзии Жагуна-1 в поэзию Жагуна-2 и обратно принципиально не перекрыты, ему удается сохранять их независимость; как правило, их сферы не соприкасаются, подобно тому как не смешиваются разные актерские амплуа. Можно подумать, что в случае Жагуна мы имеем дело с новым типом классического сочетания «архаист-новатор»: перед нами архаист в одной сфере деятельности и новатор в другой. При этом надтекстовая ирония авторской позиции (вспомним тон предисловия к «Я выбираю тебя» и юмористическую сериальность названий, предваряющих вполне серьезные и замечательные тексты «Тысячи пальто») позволяет не разводить эти крайности окончательно. Жагун-2 может позволить себе «аппликацию лета в реке вертикальной» и «реконструкцию дней – глубину атмосферы», может в песне «Ночной Берлин» отослать ко всему контексту поэзии берлинской эмиграции или в песне «Девичник» стилизовать фольклорную закличку («Милые подруженьки, / вы шитье и кружево, / сонные купаленки, / золотые спаленки»; впрочем, вернее будет сказать, что это стилизация стилизации, блоковских «Вербочек», которые – не по совету ли Жагуна? – некогда спела Кристина Орбакайте). Так и Жагун-1 способен написать, например:

Вот и кончился дождь.Выходинаблюдать за последним трамваем.

Луч серебряный неугасаем.Хрупким мелом его обведи.Нарисуй дикий лист винограда,черепично-оранжевый мак.Можешь,

кутаясь в школьный пиджак,помолчать, отвернувшись.«Так надо».

Это из книги «Письмо 2.0» (2007), как бы возвращающейся к ранней манере Жагуна[29]. Можно предположить, что «простая» и «сложная» манеры письма у него со временем расходятся – и обе вполне успешно институционализируются. И если более «простому» письму соответствует более простая музыка, то «сложной» манере – сложная электронная музыка проекта PIEZO, авангардная импровизация, исполняемая на фестивале Жагуна «Поэтроника».

Приведенное стихотворение из «Письма 2.0» могло бы стать песней группы «Моральный кодекс». В ее стилистике разрабатывается особая, «мужская» сентиментальность, где жалобу замещает стоицизм. И как раз о «Моральном кодексе» в завершение нужно сказать несколько слов – потому что именно эта работа Жагуна вносит в картину значительные поправки.

Тексты для этого коллектива серьезно отличаются от всех прочих песен Жагуна. Жагун стоял у истоков группы и долгое время был ее креативным продюсером. Википедия в статье о группе «Моральный кодекс», написанной музыкантом Максимом Елфимовым, сообщает: «В 1989 году Павел Жагун решил создать музыкальную группу, стиль звучания которой сочетал бы в себе одновременно рок, джаз, панк и фанк, а тексты песен были бы одновременно остроумными и философскими». Среди этих текстов есть, например, «Алфавит» («„А“ – знак всего живого, / первый признак слова, / спавшего в толпе, // „Б“ – белый блюз посуды, / где буква в позе Будды / тает на губе») или почти конкретистское «Буду спать» («Всю ночь я не спал, спать не стал, и просто не поспал. / Раз в неделю можно и не спать. Вот и я хотел и не поспал. // <…> Я не брал весь день и рвать не стал. Я не спал всю ночь. / Я не жил весь день и врать не стал – просто не поспал»), но преобладают именно тексты с традиционной и достаточно богатой просодией, сентиментальным настроем и изобретательной, нераскрываемой «на раз» метафорикой:

Из цветастых заплатсамой яркой окажется лесть.Ты как ножик напичкан складной

блеском, вдавленным в жуть.Топчешь свой циферблати все чаще пытаешься влезтьв коробок из-под спичек,где майский отмаялся жук.