Книга шахской славы. Часть 2

Да не останется тайным и скрытым для подобных философскому камню сердец ученых мира, для таинственных священных мыслей умных людей следующее. Мир является стоянкой бедствий и несчастий, [это] — тленное место обитания, а не место вечного отдыха. Поэтому умные люди, мудрецы не строили жилищ на его основе. Они отдавали предпочтение богатствам, увековечивающим [их имена], перед [богатством] в тленном мире. Они хорошо знали, что тленность каждого существа неизбежна, о вечности всего сотворенного невозможно говорить. Высокосановные, высокопоставленные лица, которые являются избранной группой людей, удостоены чести, [о чем гласит стих]: “О да, ведь для друзей Аллаха нет страха и не будут они печалиться”[459], украшены дорогим халатом, [на котором вышиты слова]: “Благочестивые [находятся] под Моим каба, и никто их не узнает, кроме меня”

[460]. Не следует, чтобы жилищем прочности, устойчивым простором их явились бы теснины [этого мира], не заслуживающие внимания. Следовательно, заслуживает уважения и славы тот, кто из этого тленного мира направляется к райским просторам, к месту [господства] духовного.

Мудрец понимает, с какой целью написан этот рассказ и с кем связано это неминуемое событие. Однако перо, благоухающее амброй, облачается в траурный наряд, чтобы нанизать на нить изложения следующие слова, повествующие о том, как произошло это несчастье.

Его святейшество высоко достойный, высокочтимый Касим-шейх Азизан, да будет над ним милость и благословение [Аллаха], был куполом тариката, познавшим хакикат, звездой в созвездии святости, жемчугом в шкатулке следования по пути истины, местом сошествия божественных лучей, местом проявления божественных тайн. Он был отмечен господом, воздающим за добро и зло. Благодаря ему всегда было спокойствие во всем вилайете: благосостояние у подданных, /235а/ безопасность для державы и страны.

Он постоянно прилагал все [свое] старание для ликвидации долгов султану, препятствовал и не допускал притеснения со стороны сборщиков податей для дивана, способствовал благоустройству страны, [оказывал помощь] простому народу и знатным. Помощь его святейшества доходила до различных уголков мира. Он прилагал старание и усердие для того, чтобы избавить подданных во всех странах и больших городах от притеснения, несправедливости и насилия мятежников.

Благородным сердцем его святейшества овладела болезнь, со временем она усилилась, крайняя слабость охватила его природу. Объяснение этого обстоятельства следующее.

Его святейшество благодаря проницательности и прозорливости, что является признаком святости, в те дни понял, что некоторым обитателям мира, определенной категории людей, поскольку они не свободны от ошибок и грехов, грозит бедствие холеры. Согласно содержанию [слов]: “Я усилю бедствие пророкам, затем святым, потом всем остальным”[461], [его святейшество] просил великого бога устранить это бедствие. Он вместе со своими приверженцами и друзьями сделался жертвой ради мусульман. Просьба его святейшества была принята [богом], болезнь охватила всю природу его святейшества, почитаемого как ангел. Сколько ни приходило людей с разных концов, чтобы узнать о его [здоровье], его святейшество посылал к ним дервишей и запрещал [им самим] приближаться [к нему]. Всем им он заявлял: “Мы стали жертвой в этой стране, удостоившись снискать довольство великого единого бога, ради бога, не приходите в эту страну, ибо его святейшество прибежище пророчества [Мухаммад, да будет] над ним молитва, охраняющая его до конца [жизни на земле], изволил сказать: „Везде, где возникнет бедствие холеры, пусть никто не приходит туда и также не уходит оттуда”. Однако это не относилось к благородному сыну, славному сыну его [святейшества], к его святейшеству кази, который благодаря своим прекрасным чертам характера, состраданию, хорошим поступкам, приятной речи является выдающейся [личностью] эпохи. В юные годы, в ранней молодости он изучал богословие, усовершенствовался в усвоении точных наук. Его чистая натура наделена различного рода достоинствами, а проницательный ум усвоил науки и искусства. Хотя бутон его жизни только начал распускаться, соловей его жизни только начал петь, однако, несмотря на это, он все время проводил в молитвах, проявляя покорность [богу], /235б/ совершая одобряемые богом [дела, исполняя] заповеди, предписания религии, обязательные к исполнению. Благодаря верному уму, что является лучом света на пути истинной веры, [согласно стиху]: “Ведет Аллах к Своему свету, кого пожелает”[462], он не поддается внушению шайтана, воздерживается от плотских наслаждений, неизбежных в годы юности и молодости.