Книга утраченных имен

– Ева, вот что тебе скажу насчет необходимости беспрекословно выполнять религиозные правила. Видит Бог, они играют очень важную роль в жизни священника. Но с тех пор, как началась война, я понял кое-что еще: если мы верим, то наша вера всегда с нами. Тогда что бы мы ни делали, где бы ни оказались, наши помыслы всегда будут чисты. – Они свернули на маленькую улицу Фландена, где стояли жилые дома и откуда открывался вид на заснеженные холмы. – Я думаю, самое главное, это то, что у тебя в душе. Ты все еще веришь в Бога?

– Да, разумеется. – Вопрос застал ее врасплох, потому что даже посреди такого ужаса и мрака, когда ей казалось, что Бог не слышит ее, она все равно ни разу не усомнилась в его существовании.

– И ты стала католичкой за время работы в церкви?

Она пристально посмотрела на него:

– Нет, конечно!

Он улыбнулся:

– Но твоя мать переживает из-за этого, не так ли? Что ты в какой-то момент можешь стать одной из нас?

Ева замялась.

– Да. Она… Она говорит об обращении в католицизм как о самом ужасном, что только может случиться с человеком. Простите, – тут же добавила она.

Отец Клеман покачал головой:

– Ева, ей просто страшно. И я не виню ее в этом. Ты нашла способ, как помочь благому делу, но представь, какой беспомощной чувствует себя она, особенно теперь, когда рядом нет твоего отца. Ты не можешь винить ее в том, что она боится потерять и тебя тоже. И для ее спокойствия постарайся почаще молиться вместе с ней. Возможно, тебя это тоже утешит. Но главное, не забывай прислушиваться к своему сердцу. Ты не должна слепо следовать ни ее, ни моим словам. Ты одна знаешь, как именно тебе общаться с Богом, и никто не вправе решать за тебя.

Ева ощутила, как между ними воцарилась приятная умиротворяющая тишина.

– Благодарю вас, отец Клеман.

– Ты можешь в любое время приходить ко мне, Ева. И точно так же в любой момент ты можешь обратиться к Богу. Самые темные пути в нашей жизни это те, по которым мы предпочитаем идти в одиночестве. – Через мгновение отец Клеман резко свернул направо, на маленькую боковую улочку, носившую имя Николя Тюри, и потянул за собой Еву. Они внезапно остановились около узкого трехэтажного каменного дома с одним-единственным маленьким балконом, нависавшим над улицей. Отец Клеман постучал один раз в потрескавшуюся черную дверь, помедлил, а затем быстро постучал еще три раза. Прошло довольно много времени, прежде чем дверь открылась и на пороге появилась почтенного вида женщина с узкими глазками и седыми волосами, собранными в пучок. Ева видела ее в церкви, но никогда с ней не разговаривала. Широкая улыбка появилась на лице женщины, как только она узнала священника.

– Отец Клеман! – Она вышла за порог и расцеловала его в обе щеки, а затем бросила взгляд на Еву, и ее глаза снова превратились в две щелочки. – Чем обязана такой чести?

– Мадам Травер, позвольте представить вам мадемуазель Моро, – сказал отец Клеман и официальным жестом указал на Еву. – Мадемуазель Моро, это мадам Травер.

Мадам Травер кивнула Еве, но ее взгляд был по-прежнему подозрительным.

– И что привело вас сюда, мадемуазель Моро? – спросила она, а затем перевела взгляд на отца Клемана.

– Она – одна из нас, – объяснил отец Клеман. – И я хочу, чтобы она увидела детей.

Секунду мадам Травер стояла абсолютно неподвижно.

– Отец Клеман, при всем моем уважении к вам, мы стараемся, чтобы они как можно меньше общались с незнакомыми людьми. – Затем она снова посмотрела на Еву и холодно улыбнулась. – Надеюсь, вы понимаете.

– Мадам Травер, – возразил отец Клеман, – я уверен, что вы видели поддельные документы и разрешения на проезд, которыми мы снабжаем детей для их переправки.

– О чем вы? Я не совсем пони…

– Так вот, это дело рук мадемуазель Моро, – сообщил отец Клеман, прервав на полуслове возражения мадам Травер.

Женщина снова посмотрела на Еву, и ее лицо немного смягчилось, в нем исчезла прежняя холодность.

– Да что вы говорите.

– Думаю, ей тяжело целыми днями сидеть в церкви, даже не имея возможности пообщаться с теми, кого она спасает. И было бы неплохо показать ей тех, ради кого она так сильно рискует.

Мадам Травер открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Она по-прежнему смотрела на Еву с подозрением, однако все же отошла в сторону, жестом пригласив их войти в дом. Ева пробормотала merci, а мадам Травер едва заметно кивнула.

Вслед за хозяйкой они поднялись на второй этаж в большой пустой зал. Ева в замешательстве осмотрелась по сторонам. Никаких детей здесь не было. В недоумении она поджала губы, но тут мадам Травер взяла в руки метлу и быстро постучала ею три раза по потолку. После большой паузы она постучала еще два раза и, чуть подождав, – еще один, последний раз.

– Зачем она это делает? – шепотом спросила Ева у отца Клемана, но тот лишь улыбнулся.

Через несколько секунд в потолке открылся потайной люк, и из темного отверстия сверху спустился мальчик лет десяти, за ним – еще один, чуть помладше, потом – две девочки одна за другой, первая лет тринадцати и вторая, с неаккуратно заплетенными косичками, – на вид ей было не больше семи.