Книжные хроники Анимант Крамб

Мистер Бойль вышел за мной в холл, и кто-то закрыл за нами дверь в салон, где возобновилась игра на рояле.

– Анимант, – произнес мистер Бойль, и я демонстративно скрестила руки на груди.

Я не хотела, чтобы он называл меня по имени.

– Вы думаете, вы хотите быть со свободомыслящей женщиной, – плавно добавила я к тому, что говорила до этого, чтобы не дать ему возможности одурачить меня своей любезностью. – Но если эта женщина не хочет быть с вами, вы не принимаете ее слова во внимание, – бросила я, и он, казалось, был перегружен ситуацией. Что меня мало беспокоило, потому что так он не мог меня перебить. – Вы ищете девушку, которая будет восторгаться вместе с вами зваными вечерами, посещать балы и будет рада обществу других людей. Но я не такая, – попыталась объяснить я, на что он покачал головой, словно хотел воспрепятствовать моим словам. – Предположим, что вы останетесь настойчивы, и я когда-нибудь поддамся вашим ухаживаниям, мы поженимся и вместе станем до смерти несчастными, – пророчила я ему, и он измученно прикрыл глаза.

Было больно видеть его таким. Моя грудь сжалась, живот наполнился камнями. Я не хотела причинять ему такую боль, он всегда был так мил со мной. Но если позволить ему продолжать верить в его же заблуждение, это в конечном итоге навредит ему гораздо больше.

Потому что это разъедало бы меня при каждой нашей встрече.

– Я буду следовать своей природе и уединюсь со своими книгами, а вы будете гибнуть от того, что я никогда вас не полюблю, как вы этого заслуживаете! – решительно закончила я, чувствуя, что давление в моей голове усиливается. Еще несколько минут, и у меня снова будет болеть голова.

– Почему вы такая… – вновь взглянул на меня мистер Бойль и так отчетливо сглотнул, что его кадык подпрыгнул. – Такая…

– Отвратительная? – предложила я ему, желая где-нибудь присесть. Корсет убивал меня. – Потому что я такая. Я такая! И я не знаю, способна ли измениться, – призналась я, и мне стало почти грустно от того, что пришлось сказать подобное.

– Быть может, вы правы, – глухим голосом откликнулся мистер Бойль, сломленный и не поверивший ни одному своему слову.

Внезапно дверь в салон распахнулась, и мама бросилась к нам в холл. О нет, она действительно была последним человеком, которого я хотела сейчас видеть.

Дядя Альфред проследовал за ней и тихо прикрыл за собой дверь.

– Что здесь происходит? – с волнением вырвалось из уст моей матери, и в ее голосе слышался страх.

Я не ответила, стараясь не смотреть на нее и глядя только на мистера Бойля, который так же смотрел на меня в ответ. Он тоже молчал, но его глаза говорили больше тысячи слов.

– Твой крик слышно в салоне. Что на тебя нашло? – потребовала ответа мать, и я отвела взгляд. Я видела все, что мне нужно было знать.

– Я хочу домой, – только сказала я, понимая, что я ужасный человек. Такой ужасный, что мистер Бойль был убежден, что такая, как я, не заслуживала любви.

И он был прав.

Глава тридцать шестая, в которой моя мама смеялась

Я проснулась, когда услышала шаги в коридоре, и мне потребовалось время, прежде чем я поняла, где находилась. Все-таки комната была мне знакома, и, узнав голос матери, я поняла, что была в доме дяди.

Мы вернулись домой на карете, после того как я потребовала покинуть салон Винтерглоу как можно скорее.

Тетя Лиллиан наверняка раз десять извинилась перед миссис Винтерглоу за наш столь ранний отъезд, а та только понимающе улыбалась и бросала на меня и племянника жалостливые взгляды.

Я чувствовала себя несчастной до глубины души, когда дядя помог мне сесть в карету, и я опустилась на мягкое сиденье.

Мать попыталась расспросить меня, чтобы понять, что произошло, но тетя Лиллиан вмешалась и предложила обсудить все это завтра утром.

Удовлетворенная этим, мать села рядом со мной и успокаивающе держала меня за руку, пока мы молча ехали домой.

У нас забрали пальто, и я, быстро извинившись, сразу же исчезла в комнате для гостей наверху.

Ощущение, что я сделала что-то ужасное, преследовало меня, сжимало сердце, а в голове уже не осталось логических мыслей. Я сорвала с себя красное платье, и ткань поддалась под моей грубой хваткой, шов на лифе разошелся.

Все же это слишком хорошо соответствовало моему настроению, и поэтому я оставила платье лежать на полу, сняла слишком тугой корсет и наконец смогла вздохнуть свободно.

Я слишком быстро заполнила воздухом легкие и дышала, пока у меня не закружилась голова, а затем свернулась калачиком на кровати.

Этот вечер обессилил меня сильнее, чем должен был, и я знала почему. Я могла бы утверждать, что это из-за мистера Бойля и его разбитого сердца. Но это была бы только половина правды.

Потому что на самом деле меня сломал взгляд, которым он посмотрел на меня в последний раз. В нем были разочарование, гнев и боль и, что самое ужасное: презрение. Потому что он увидел, какая я на самом деле.

Неуверенность в себе грызла меня, и я пряталась под одеялом, пока наконец не заснула.

В дверь постучали, и я, моргнув, вернулась в реальность.