Кое-что об архимагах

Тем более события этого мира были столь же невеселы — небольшая группа людей возле двух свежих могил прощались с ушедшими. На расстоянии пары сотен шагов — ближе подходить было слишком заметно, да и незачем, процесс погребения выглядел довольно буднично — два открытых дощатых помоста сгрузили на ремнях вниз, да завалили землей под негромкий мелодичный речитатив главного храмовника.

— А когда уйдет душа? — заикнулась Аркадия, расположившись сидя на земле рядом с назваными братьями.

— Когда ее отпустят в воспоминаниях, — зевнул Филипп. — Пока только готовятся — вон, видишь, засевают землю цветами-однолетками. Это для того, чтобы душа стала цветком и побыстрее увяла. К концу зимы она может стать птицей. Затем кем-нибудь еще — смотря по прегрешениям. А там и снова человеком. Может, даже хорошим. Прихотливо.

— А как же загробный мир?

— Тоже есть, я уточнял, — охотно отвечал ей братец. — Для праведников. Только этим двоим туда нельзя — не пустят, вот и юлят через перерождения. Ерунда, конечно, но родичи отвалили храмовнику кучу денег.

— Когда уже эти души сожрет твой бог? — ворчливо отреагировал архимаг.

— И тут мне начала нравится версия с цветком, — вздохнула Аркадия, но тоже посмотрела на Фила вопросительно.

— Когда отвернутся и пойдут назад. Душа уходит именно тогда. Так что в чем-то местные правы, — почесал тот затылок и уселся поудобнее, отклонившись на локти. — До того даже труп может оживить гениальный целитель.

— Или некромант, — вставил слово Кеош.

— Или некромант, — покладисто согласились с ним. — Чаще всего именно некромант. Неупокоенная душа — она как раз оттого, что не попрощались и не отпели.

— После целителя тоже будет живой полутруп, — добавил архимаг.

— Ну а какая порой разница между целителем и некромантом? — задумчиво произнес Фил, глядя на процессию возле кладбища. — На войне — так никакой.

— Кажется, уходят, — ворохнулась Аркадия, глядя на разрумянившихся и даже слегка довольных родичей погибших.

И вряд ли одно вино, выпитое в немалых количествах, было тому причиной.

— Довольны, что откупили родича от бездны, — хмыкнул архимаг. — Напрасно. Бездна не забывает своих клиентов, а даже боги смертны.

— Ну хоть посмотрим, к кому они попадут, — покосилась Аркадия на Филиппа, отбросившего всякую расслабленность и напряженно вычерчивающего на земле неглубокие руны в вершинах пентаграммы.

Земля — явно очищенная заранее и утоптанная, словно наливалась чернотой вслед за каждым выверенным и четким движением ногтя на мизинце мальчишки, а мягкие переходы толщины линий в вершинах прихотливых геометрических фигур выдавали немалый опыт практики.

— Мог бы с ночи подготовить, — наблюдал за его действиями Кеош, стараясь не вчитываться в руны и не воспринимать их смысл.

Покосился на Аркадию — а та вообще отвернулась к поселку, глядя на дымящие над домами трубы и дружинников, зовущих работников на поле ударами обухами копья по воротам.

— Нельзя, — сухо ответил Фил на его реплику, прокалывая неожиданно острым ногтем себе безымянный палец на другой руке.

Старательно нагнанная капля была немедленно размазана по ладони, а окровавленная рука схватила центр пентаграммы, заключившей изображенное им в перекрестье линий. Одним движением Фил утопил пальцы в землю и буквально метнул ее вверх. Только ввысь понеслись не комья, а взметнулась, ринувшись вперед настоящая тьма — сначала грязной кляксой, а потом все расширяясь и увеличиваясь, целое ее полотно — пусть и куда более блеклое и серое, чем истинная Ночь. Да и к тому же стремительно выгорающее на солнце, оставаясь через секунды всего-то плотной дымкой, а затем и сероватым туманом — но занимающим пространство на сотни шагов вширь и столько же до небес, обволакивая всю территорию кладбища и низкие перистые облака над ним.

— Невидимое надо расцветить, — пожал Фил плечами, стараясь не показать судороги боли, сжимающей руку. — Свет с этим справиться не может.

— Словно найти невидимку, — охотно поддакнула Аркадия, вспоминая детскую сказку про привидение и муку́, во все глаза смотря то на свежие могилы, то на небо над ними. — А если оно просто утащит их вниз?

— То есть смотреть под землю вас тоже не учили… — меланхолично отметил архимаг, напряженно вглядываясь перед собой.

Тьма была и под землей, обнимая могилы и землю на пару метров вниз — он видел. Видел и ждал, словно это что-то способно изменить в затеянной им игре.

Но тем не менее нагонял капли имеющейся в теле магии к глазам, ощетинившись кривой улыбкой и с силой сжав кулаки. Отчего-то бешено колотилось сердце, а старательно взлелеянная интуиция била по чувствам, не давая моргнуть и отвлечься.

Поэтому он не пропустил ни мгновения, когда души этих тварей и подлецов, палачей и лжесвидетелей — когда эти мерзкие сероватые комки земной гнили подхватило дивной красоты создание и понесло с собой на небеса…

— Это… — поперхнулся архимаг и облизал губы. — Этого не может быть.

И ошарашенная тишина была ему ответом. Тишина — и легкий, сначала еле слышный мальчиший смех.