Кое-что об архимагах

— Ты должен жить, — рычал тот еле слышно над Филиппом, заставляя родича пить воду и проглатывать жидковатую кашу.

Сказать ему сейчас, что никакого ангела нет — и гнилая ось телеги с нервной лошадью запросто случится с ней самой. Не поверит — не сейчас, когда Фил и в самом деле выглядит раскаявшимся перед ликом ангела. Готовым спасать то, чего нет… Аркадия же будет той, что препятствует своим враньем спасению — ловко…

Дошло до того, что она сама собралась лечить Филиппа — был шанс добудиться до разума, додавить и заставить принять вассальную клятву. Фил уже устрашился и почти принял ее волю — и если бы не взбалмошная мама девчонки, что потащила ее той ночью в храм… С утра же Фил сделался безумен, надежно спрятавшись в своей болезни. Впрочем, рано или поздно он выздоровеет — и по возвращении в чувства она поприветствует его первой.

Может, архимаг опоил его чем-нибудь? В конце концов, для иных ритуалов не обязательна свободная воля — достаточно полуосознанных действий и приложения личной силы, если надобна только грубая мощь. С хитрыми плетениями подчинение также возможно, но над разумом придется поработать куда как тщательнее…

Версия с отравлением подтверждалась еще и тем, что к еде братца Аркадию категорически перестали пускать. С другой стороны, краткая проверка — неловкость, вскрик, оброненная посуда с кашей и недовольный окрик от бабушки, и вот Аркадия точно знает, что никаких лишних ингредиентов в оттираемой с пола каши нет. Однако кто же помешает их добавить в самом конце…

В общем, той же ночью девчонка залезла в подвал дома и до рассвета корпела над целительной руной под основанием печи, где спал Филипп. Результатом стали красные он недосыпа глаза, грязные от пыли и паутины волосы, выговор от бабки за испачканное платье (которое Арика сама сшила!) и хмурое выражение лица Кеоша поутру, который вывел ее за руку из дома, заставил подняться по приставной лестнице и указал на такую же руну на кровле дома. А, ну еще шерстка у кота, дремавшего в ногах Фила на печи, стала словно шелковая. От двух-то рун высшего уровня…

На что-то глобальное у демоницы катастрофически не хватало времени — жизнь деревенской девчонки не предполагала пауз на безделье. От первой дойки в рассветной полутьме до истертых пряжей пальцев в свете лучины — так проходили ее дни. Кеошу, как и любому мужчине, было проще — там и поручения с беготней по селению, и работа вне огороженного участка.

И никакой возможности завести себе исполнителей — плетения на чужом разуме истлевали в присутствии бабушки, словно иней от солнца…

Впрочем, был один исполнитель — подчиненный возчик, которого Аркадия попыталась подвести к бабке с букетом цветов и словами любви. Надо же было попытаться угомонить старую, раз у той и кости не болят, и спину не продувает. Пусть влюбится, шастает на свидания и оставит ее, Аркадию, в покое!! Да, старик был так себе кавалер — но демоница ухнула в него кучу личной силы, и вместо квелого и дряхлого доходяги к калитке дома подошел седовласый и осанистый мужчина в выстиранной одежде… С которого бабушка, зардевшись и умилившись, тут же интуитивно сорвала вассальную привязку и перекинула на свой источник силы, вообще не осознавая содеянного — на одной лишь симпатии и интуиции. Короче, к высшему зомби добавился еще один работник на стройку…

В общем, именно поэтому с архимагами настолько отвратительно вести дела.

Да что там исполнители — тут бы перемолвиться с кем-нибудь хоть словечком… Отсутствие собеседников откровенно иссушало. Молчание и работа, односложные ответы родни и работа, прикрикивание на попытку завести разговор и снова работа… Доходило до того, что Аркадия делилась планами с коровой. Она, конечно, хотела бы пошептаться с котом, как все нормальные люди — но тот смотрел слишком умно после колдовства Филиппа. А у завороженной Кеошем собаки слишком зло и ярко сверкали из будки глаза… Да и корова, если говорить откровенно, подозрительно настороженно дергала ухом и нервно хлестала себя хвостом по бокам, будто бы готовилась немедленно все сдать… Но совсем без собеседника было нельзя.

— Ничего, — добродушно выдала как-то бабушка после короткой и сдержанной истерики Арики. — Скоро тебя замуж выдадим. Сваты уже приходили, от Мкельсова сына — тот, хоть и третьего десятка, но с подворьем и тремя коровами. Такой красивой и работящей жене каждый будет рад! — похвалили девчонку.

Пообещав аж три коровы в собеседники.

— Если они не соберут урожай в следующие два дня, и мы не поедем на ярмарку, я сожгу оставшиеся посевы, и мы все равно поедем на ярмарку, — схватила Аркадия мимо проходившего Кеоша за ворот рубахи и подняла над землей.

— Полегче, — с достоинством произнес Кеош, подергав ногами в воздухе. — Я знаю о твоей проблеме, но дело сложнее, чем кажется, — многозначительно добавил архимаг, выразительно указав взглядом на ее руку и вниз.

Аркадия вернула его на землю и мрачно уперла руки в бока.

— Ну⁈