Когда миллиона мало

Мирон Сергеевич вообще не представлял, как можно на нетрезвую голову считать. Но Богдана, похоже, справлялась. Иначе бы не отправили ее за «богатый» покерный стол с входом по двадцать пять. Сидел там один-единственный игрок – интеллигентный, похожий на Сергея Кириенко, очкарик в аккуратном костюмчике. Для казино тех лет – довольно типичная фигура. Мирон поначалу понять не мог – откуда у подобного контингента деньги? За программистов талантливых принимал. Но знающие люди объяснили: дрыщи в костюмчиках – почти всегда помощники известных депутатов. Патроны в приватном зале играют, чтоб избирателей не смущать, а «шестерки» в обычных резвятся. И нет бы народные деньги экономно, за дешевыми столами спускать – играют всегда по-крупному.

Мирон Сергеевич, хотя человек не бедный, всегда играл максимум по десятке. Глупо ставить по двадцать пять – с его личным лимитом в пятьсот долларов на вечер. Но сегодня выхода не было.

Он сел, поздоровался. Богдана стрельнула взглядом, но притворилась, что не узнала.

У очкарика на анте уже стоял целый полтинник. Мирон Сергеевич – под презрительным взглядом хлыща – скромно разменял сотенную фишку. Поставил двадцать пять.

Богдана красивым веером раскидала карты. Хлыщ демонстративно открыл свою пару двоек, фамильярно спросил:

– Ну, и че с этим делать?

– Карты, пожалуйста, не показывайте, – попросил инспектор, зевавший на высоком стуле рядом.

А Богдана мило улыбнулась:

– Ставьте. У меня туз-король.

– Не брешешь? – строго молвил юнец.

– В крайнем случае нет игры.

– Ну ладно. Смотри. А то накажу.

Он накрыл ставку сотней.

У Мирона были шестерки, но тоже решил – ничего не прикупать, поверить Богдане. Поставил.

Она открыла «без игры». Выдала хлыщу полтинник, Мирону – двадцать пять.

– Молодец, – снисходительно похвалил костюмчик и велел: – Теперь сдай себе пару. Только маленькую.

И кинул на анте сотню. Мирон повышать ставку не стал. И снова оба остались в небольшом выигрыше.

– Ладно, – потер руки очкастый. – Сдаешь нормально. Тогда гуляем.

Он поставил двести, поймал флеш, получил две четыреста, выслушал кислые поздравления инспектора, на чай не дал.

У Мирона в этот раз игры не было, так что двадцать пять долларов он потерял.

И тут Богдана ему ободряюще кивнула. Или показалось? Взглянул вопросительно – но она уже отвернулась к хлыщу и сладко пропела:

– Вам сегодня везет!

– Работай, работай! – покровительственно велел парень.

И водрузил на анте максимум для стола – пятьсот долларов.

Мирон сначала поставил свои скромные двадцать пять, но вспомнил кивок Богданы – и рискнул добавить еще столько же.

Она тщательно – очень тщательно – перемешала колоду. Протянула хлыщу – сдвинуть.

– Не, – отказался тот.

– Я тоже не буду, – поддержал Мирон.

Богдана прищурилась, подрезала – ровнехонько посерединке – и ловко раскидала карты.

– Смотри. Если не то сдала – обмандатну, – пригрозил молодой.

– Это что вы такое сказали? – ангельским голоском поинтересовалась Богдана.

– Мандата лишу. Улицы пойдешь мести, – оскалился игрочишко.

– Не переживайте, ваше благородие. Все хорошо будет, – с усмешкой заверила дилер.

Мирон начал открывать свои карты, увидел двух королей и дальше даже смотреть не стал – поставил.

А его сосед по столу завопил:

– Едрить тебя налево! Красавчики!!!

Расшвырял по столу – двух валетов, трех дам.

«Фулл хаус. Один к семи плюс анте. Семь тысяч пятьсот. Неплохо», – оценил, а скорее позавидовал Мирон.

Инспектор щелкнул пальцами. К столу приблизился пит-босс – обычное дело, когда крупная игра.

Дилеры – если игроку «шло» – обычно нервничали, но Богдана продолжала беспечно улыбаться. Открыта у нее была двойка. Она медленно – очень медленно – начала переворачивать остальные карты. Еще одна двойка.

– Умница! Зайка! – заорал малолетка.

Далее последовала тройка.

– Молодчинка!

Снова двойка.

– Да пофиг мне на твои три двойки, – снисходительно молвил нахал.

А вот Мирон расстроился. Его два короля проиграли. Жаль за одну сдачу ста пятидесяти долларов лишиться.

Богдана театрально улыбнулась. Приподняла уголок последней карты, заглянула, но не открыла.

– Не томи. Открывай свою – да хоть тройку еще одну. У меня все равно круче.

– Как скажете, ваше высокородие.

И выбросила изящным жестом четвертую двойку. Каре.

– Сука! – завопил юнец.

Схватил карты, швырнул Богдане в лицо. Она была готова – ловко увернулась.

– Ведите себя достойно, – укорил пит-босс.

– Да пошел ты! – огрызнулся пацан.

Пит-босс взглянул на стол, увидел – деньги у игрока еще остались – и промолчал, больше журить не стал.

А Богдана быстро открыла карты Мирона и театрально ахнула:

– Вот тихушник! Обыграл меня!

Четыре короля. Тоже каре, но старше, чем у нее. Ну, ничего себе! Он-то – только двух видел, дальше смотреть свои карты не стал.

– Ваши пять тысяч, – ласково улыбнулась Богдана.

Он отделил три сотни, протянул ей.

– Спасибо огромное, – она сбросила чаевые во флот.

А очкарик вскочил, взвыл:

– Ты, гадина, в сговоре с ним!

На тонком носу выступили капельки пота, рот перекосился.

Богдана обернулась к инспектору, попросила:

– Смени меня.

– Конечно. – Тот щелкнул пальцами.