Когда миллиона мало

– Слава богу, – искренне обрадовалась Богдана. – Я боялась, у тебя замок фамильный. В Читта Альта[48].

Джованни усмехнулся:

– В чем смысл? Толпы туристов. Шум. Огромные налоги. Реставрация только по согласованию с архитектурным советом. Большие расходы на содержание. То же самое, что на вашей Дворцовой площади жить.

Лучшая комната в доме оказалась хозяйской спальней. Матрас, несомненно, стоил целое состояние, подушки можно по меню выбирать, как в отеле. Окна огромные, панорамные, но плотные шторы заботливо защищают от солнца. В примыкающей ванной – две раковины (над каждой свой шкафчик). Джованни гостеприимно суетился, показывал:

– Раковину себе вот эту бери, здесь зеркало лучше и места для косметики больше. А одеяло тебе верблюжье или пуховое?

Ох, давно Богдана не спала в одной комнате с мужчиной! Пока с Игнацио жили, вечно удирала в гостиную (храпа не слышать, и чтобы не пристал лишний раз). С Мироном даже не обсуждали – тот сразу поселил ее отдельно, сказал, что беспокоить не хочет: ночами, мол, просыпается, бывает, на звонки отвечает или почту просматривает.

Каково, интересно, – засыпать в объятиях любимого? И в первую ночь – настоящий романтический фильм – после бурной страсти задремала у Джованни на плече. Сквозь сон слышала: он аккуратно высвободил руку. Заботливо укрыл.

В комнате приятная прохлада, из окна тянет свежестью – кондиционированный воздух оба не любили. Богдана надеялась: яркий секс, комфортное ложе, удобная подушка, тишина и темнота помогут проспать до утра.

Но посреди ночи проснулась. Джованни посапывает – слегка, не противно. На ее тумбочке часы – тоже хитрые. В темное не светятся, показывают время, только если рукой коснешься.

Четыре утра. Сна ни в одном глазу. Да еще голова начала болеть. Тихонько бы выйти, сбрызнуть запястья маслом мяты. Может быть, пранаяму сделать. Тихо, осторожно начала спускать ноги с кровати – Джованни сразу зашевелился, но не проснулся. Притянул к себе, обнял. Приятно в его объятиях. Улыбалась, грелась. Но уснуть не смогла. И голова трещать продолжает.

Задремала только к семи. А уже в девять шторы, повинуясь пульту, распахнулись, блеск солнца ослепил. Джованни, в бархатном домашнем халате, сервировочный столик катит. Теплые круассаны, фрукты, сыры с виноградом, кофе, свежевыжатый сок. Улыбка счастливая:

– С добрым утром, любимая!

И как сердиться, что разбудил? Да и объяснять, что не завтракает сразу после пробуждения, не стала. Вместо того чтобы сначала попить (как привыкла) теплой воды с лимоном, принять душ, выполнить приветствие солнцу, начала набивать желудок сахарами и углеводами.

«Ерунда, – успокоила она себя. – Главное – любовь. Растолкую ему постепенно свой образ жизни. Найдем компромисс».

Но голова – видно, от перелета, смены климата и пренебрежения полезными привычками – совсем в разнос пошла. Пришлось еще один принцип нарушить: принять из рук Джованни итальянскую болеутоляющую таблетку.

Подействовала, надо признать, куда быстрее родимого парацетамола. Но теперь разболелся живот, и Богдана уже почти в отчаянии подумала: «А не старовата ли я для принцессы?!»

Джованни – бодрый, румяный, счастливый – спешил показывать ей город, и, конечно, она не стала кислиться и причитать. Нарядилась и даже подкрасилась. Натуральность в ее возрасте только йоги оценят. А итальянские матроны будут потом шептаться, что богатый холостяк из России какую-то бледную мышь привез.

– Начнем, конечно, с Читто Альто? – предложил Джованни.

Богдана улыбнулась:

– А ты детство здесь провел? В Бергамо?

– Да.

– Тогда лучше покажи мне, где в первый раз поцеловался!

– Шутишь?

– Ни капли. В туристическое место еще успеем. Не забывай, я из Питера. Сама устала бесконечно показывать гостям Исаакий и Невский.

Он заулыбался:

– Ну, в школьный двор – это совсем скучно. Зато можем сходить к Венецианской стене. Все подростки по вечерам там торчали.

Она взялись за руки и отправились. Солнце искрило, на улицах цвели огромные кусты роз, кондитерская искушала ароматами. Голова у Богданы больше не болела, недосып не ощущался, живот прошел, настроение улучшилось.

Она в Италии. Наконец-то с любимым мужчиной. Заботливым, милым, не бедным. Что еще можно желать?

* * *

Джованни настаивал, чтобы она вообще не покупала обратный билет. Но Богдана все-таки приобрела – больничный-то закрывать надо.

Однако хитрый Джованни вступил в коалицию с шустрой Сильвой. Та бюрократические ребусы решать обожала. Отправилась к матери на работу, истребовала отпуск без сохранения содержания. О болезни Богданы там знали, сочувствовали, поэтому подписали без возражений – еще и материальную помощь на карточку сбросили. Закрыть больничный без присутствия пациентки тоже получилось – всего-то за коробку конфет.

Сильва позвонила маме, строго спросила:

– Ты наслаждаешься?

Богдана с Джованни как раз сидели в «Байроне» – единственное оказалось место в Бергамо, где подавали безглютеновую пиццу. Она взяла для здоровья, он – из интереса, но оба сошлись во мнении: даже вкуснее обычной.

– Да, я наслаждаюсь, – ответила Богдана по-итальянски.