Когда ты вернешься ко мне

– В больнице. У нее какая-то инфекция… поднялась температура. Я вышел на минуту в коридор. Не знаю, что еще могу сделать. Я чувствую, будто схожу с ума.

Слова Ривера превратились в шепот, и я представил его в холодном больничном коридоре, возможно, для поддержки прислонившегося к стене.

Мне не нравилось, что он был одинок.

Ривер снова заговорил, его голос звучал хрипло и напряженно:

– Прости.

– Перестань извиняться, – тихо сказал я, и передо мной возник еще один образ: Ривер слепо тянется в темноте, пытаясь ухватиться хоть за что-то или кого-то. Я просмотрел свою коллекцию сеансов терапии в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь. Но для меня все это было бесполезным, потому что никто не задал единственного вопроса, который я действительно мечтал услышать.

– Ривер.

– Да?

– Что тебе нужно?

Я задержал дыхание, пока не услышал, как он выдохнул. Когда он снова заговорил, боль немного ослабила свою хватку:

– Не знаю. Просто поговори со мной. Мне нужно хотя бы на минуту отвлечься. Мне страшно до ужаса. Я не знаю, что будет дальше, но у меня тысяча мыслей, одна ужасней другой.

– Выбери одну.

– Что?

– Выбери одну ужасную мысль. Схвати ее за хвост.

– Ладно.

– А теперь расскажи мне.

– Я… я ненавижу, что она страдает, – произнес он срывающимся голосом. – И никак нельзя забрать ее боль. А я бы это сделал. Забрал ее всю…

И на этот раз он сломался. Послышались его рыдания, приглушенные и хриплые.

– Я здесь, – произнес я. – Здесь, слышишь?

Через несколько мгновений я услышал дрожащий глубокий вздох.

– Спасибо, помогло. Немного полегчало.

– Мне тоже надо как-нибудь попробовать.

Воцарилась тишина, и между нами тихо прокрался недосказанностью субботний вечер у бассейна.

– Холден…

– Не надо.

– Я хочу. Извиниться.

– Я же сказал, что ничего от тебя не прошу.

– Знаю, но… Я вел себя в классе как придурок, а теперь звоню посреди ночи и вываливаю на тебя свои проблемы. Просто сейчас все так хреново. Все равно что пытаться управлять тонущим кораблем. Отец постепенно разваливается, а моя сестра почти не разговаривает. Просто сейчас для меня не самое подходящее время… переворачивать жизнь вверх дном. Та ночь… она не может повториться. Не должна. Я был пьян…

Я стиснул зубы.

– Ты выразился совершенно ясно.

– Но это не меняет моих слов.

Я бы убил их… любого, кто попытается сделать это снова…

– Ты много чего наговорил. Я даже не помню…

– Нет, помнишь. – Голос Ривера теперь стал уверенным и твердым. – Они поступили с тобой чудовищно неправильно, а то, что ты мне об этом рассказал, что-то да значит. Я просто хочу, чтобы ты знал.

Впервые за много лет моему беспокойному, надоедливому мозгу нечего было сказать. Никакого остроумного ответа или колкости, чтобы скрыть, как сильно его слова на меня повлияли и бальзамом легли на сердце.

Ривер неправильно истолковал мое молчание и порывисто вздохнул.

– Ладно. В общем, это все, что я хотел тебе сказать. Спасибо, что выслушал и… за все остальное. Та ночь оказалась именно такой, какой ты ее и назвал. Тайм-аутом. И мне он был необходим.

– Ты завтра вернешься в школу? – спросил я и сжался от жалкой надежды в своем голосе.

– Не думаю. Пока пытаюсь пережить эту ночь.

– Спрашиваю, потому что ты много пропустил по математическому анализу, – быстро добавил я. – Если тебе нужна помощь, только попроси. Не нужно драматизировать.

Он тихонько рассмеялся.

– Рад слышать, что предложение все еще в силе.

– Всегда.

– Ладно, тогда… спокойной ночи, Холден.

– Спокойной ночи, Ривер.

На линии воцарилась тишина, а я долго пялился на телефон в своей руке, прежде чем забраться в постель.

Она не может повториться.

Ну вот. Официальный конец всему, что бы ни произошло в ту чертову субботнюю ночь. Просто еще один болезненный момент, как и любой другой в моей жизни; шаткая стопка, на которой танцевало мое здравомыслие. В один прекрасный день она рухнет.

А пока…

По своей натуре я был не из тех, кто молится, в основном потому, что, когда мне потребовалась помощь, ответом служила лишь ледяная тишина. Но в ту ночь я молился любому Богу или богам, которые могли бы услышать, чтобы они дали Риверу и его маме немного больше времени. Хотя бы еще один день. Пусть все, что должно было случиться, произойдет при свете солнца, а не в черную, безразличную ночь.

На следующее утро меня ждало сообщение.

Она справилась. Даже поговаривают о том, чтобы отпустить ее сегодня домой. Я не должен был грузить тебя своими проблемами, это слишком тяжело. Но я с трудом верил, что все происходит наяву, пока не рассказал тебе. Спасибо. – Р.

Я прижал телефон к груди и почти обнял его. Мгновение спустя в мою дверь постучали.

– Мистер Холден? – позвала Беатрис. – Venha comer. Você vai se atrasar para a escola.

Идемте есть. Вы опоздаете в школу.