Когда в пути не один

— Андрей Николаевич, — обратился тогда к секретарю обкома рассудительный Виктор Сатов, — было бы неплохо контроль за решением вопроса возложить на Филиппова Владимира Алексеевича. Он всегда охотно нам помогает. А писатели тоже люди. И у них ежедневно возникает немало разных житейских вопросов.

— Вот и прекрасно! — согласился Виневиктов. — Надеюсь, что такое тесное содружество сохранится и в будущем. Что касается контроля, то я позвоню Ивану Васильевичу и передам ему, что писатели просят доверить это дело Филиппову. Вы не возражаете, Владимир Алексеевич?

— Дело не новое. Мне не привыкать. Постараюсь, — заверил его Владимир.

Разговор вышел душевный, чуть ли не по-домашнему простой, и все были довольны им.

…Через день после возвращения председателя из столицы, выбрав удобный момент, когда Славянов находился в кабинете один, Филиппов зашел к нему, доложил о состоявшейся встрече писателей с Виневиктовым и передал их список. Славянов, внимательно выслушав своего помощника, пробежал глазами фамилии писателей, нуждающихся в телефонизации, и четко написал резолюцию: «Начальнику областного управления связи Лурину. Прошу доброжелательно отнестись к просьбе писателей и найти возможность ее удовлетворить. — И приписал, вспомнив про звонок Виневиктова: — Филиппову В. А. на контроль».

И не прошло месяца, как первый телефон установили известному критику Алине Иваненковой, а вскоре и остальным писателям, включенным в список нуждающихся.

Глава 11

По дороге на работу Владимир, решив удлинить маршрут, пошел не по улице Свердлова, а сделал солидный крюк: сначала со Звездинки по улице Горького вышел на площадь Свободы, а уже затем прямиком по улице Фигнер и через арку Дмитриевской башни вошел на территорию кремля.

В семь часов утра Владимир был уже в своем кабинете. Столь раннее его появление было вызвано рядом причин: во-первых, надо было позвонить, и это главное, в Москву Славянову и передать краткий комментарий по интересующим его сводкам, а во-вторых, хотелось узнать у Леснова о судьбе заместителя начальника охраны Кукушкина, пропавшего неожиданно с дежурства накануне.

Первым делом Филиппов отправился в кабинет Славянова и по договоренности с ним положил ему на стол первый экземпляр его планируемого выступления на предстоящем совещании руководителей колхозов и совхозов юго-востока области. Затем Владимир вернулся к себе, и, поудобнее устроившись за рабочим столом, подвинул под правую руку ежедневник и ручку, а с левой стороны стопкой сложил оперативные сводки, которые больше всего интересовали Славянова, и уверенно набрал номер московской гостиницы, в которой любил останавливаться шеф.

Дозвониться сразу не удалось, но с пятого захода связь все-таки получилась. Владимир поздоровался с Иваном Васильевичем и, сделав небольшой комментарий к сводке по надоям молока, поинтересовался, как прошло заседание в Совете Министров республики, когда шеф вернется домой, а под конец разговора, как он и ожидал, услышал вполне закономерный вопрос:

— Что с выступлением?

— Готово.

— Сколько страниц?

— Тридцать две.

— Это самое то. Не забудь положить мне на стол. Я заеду, как вернусь, и возьму домой поработать.

— Оно уже на столе! — уверенно сообщил Владимир и, услышав, что «это самое то», не удержался и все-таки спросил: — Иван Васильевич, вас разыскивал Миклушевский. Что вы решили?

— А мы с ним уже переговорили. Я в курсе. Все, Владимир, действуй! — И в трубке послышались частые гудки — шеф положил трубку.

Посмотрев на часы, Филиппов убедился, что до начала политзанятий в обкоме партии остается больше двух часов и, стараясь использовать это свободное время с пользой для себя, вынул из стола солидный блокнот с записями прошлых лекций профессора Виктора Зурина. Ему нравились выступления этого международника, хорошо известного на весь Союз по телепередачам на первом канале. В один из последних приездов в область он поделился секретами своей поездки по Америке, в частности рассказал о том, как они вне программы завернули в Техас и любопытства ради начали фотографировать приглянувшиеся им достопримечательности. Но тут неожиданно появились дюжие молодцы и отобрали у всех фотоаппараты, а самому Зурину за пререкания слегка всыпали, шутя сломав при этом пару ребер. Объяснив, что съемки здесь запрещены, они бесцеремонно выпроводили незваных гостей из штата, сопровождая их эскортом до самой его границы.

В той же лекции Зурин сообщил и некоторые пикантные подробности из жизни одного из братьев Кеннеди — Эдварда, который, переезжая на машине через мост небольшой реки, неожиданно оказался в воде: оказывается, настил моста был обильно намазан каким-то очень скользким веществом. И хотя Эдвард был в корсете, он все-таки сумел выбраться из кабины, а вот его любовница погибла. Скандала вокруг известной в стране фамилии избежать не удалось, но вскоре его все же замяли. Таких деликатных подробностей у Зурина в запасе было предостаточно, и это делало встречи с ним всегда очень интересными.