Когда взорвется газ?

«Да, все вокруг подхалимничают и врут, все заискивают и ищут только собственной выгоды, тут помощник с неуклюжим именем-отчеством прав на сто процентов, – думал Тучка, рассматривая небольшое озерцо с парой лебедей. – Ни на кого нельзя положиться. А на этого... Игоря... можно?»

Президент редко мог позволить откровенность, даже с самим собой. Представитель старой политической элиты с обычной для той поры «правильной» биографией: родился в крестьянской семье, окончил университет, инженер, кандидат технических наук, удачно женился на дочери заведующего отделом обкома КПСС, после чего пошел по партийной линии: секретарь парткома, завотделом райкома, секретарь горкома... Двадцать семь лет он проходил партийную закалку на различных ступенях номенклатурной работы, и везде его поддерживали, выдвигали, избирали... Так он стал первым лицом в партийной Системе республики, а в те годы большей власти просто не существовало. И можно было всю жизнь сидеть в начальственных креслах – чти начальство, беспрекословно выполняй указания сверху, соблюдай правила игры, и никто не даст тебе пинка под зад, ты не будешь зависеть от крикливой толпы или темных лошадок, вынырнувших ниоткуда... Чего тебе не хватало? Живи да радуйся!

Но именно он и такие, как он, развалили СССР: уж очень велико было искушение стать самостоятельной фигурой, выйти из шеренги подчиненных центру марионеток, летать на собственном самолете и целоваться с американским президентом. Вот такая, довольно низменная мотивация лежала в основе борьбы за «самостийность». А теперь приходится сталкиваться с оборотной стороной медали: срок президентских полномочий подходит к концу, политический рейтинг низок, народ беден и недоволен, оппозиция из политиков «новой волны» – бизнесменов и чиновников-миллионеров набрала силу и покупает расположение ею же обобранного населения... А американский президент белозубо скалится не только ему, но и его конкурентам, повторяя одну и ту же ерунду про демократические ценности свободных выборов...

Приветливо улыбаясь, женщина в белом переднике наполнила пузырящимся нарзаном новый бокал, собрала осколки старого и тихо удалилась.

Тучка жадно глотнул колючую жидкость, вытер рот тыльной стороной ладони и устало взглянул на стоящего напротив Ганзенко.

– Как вы думаете, меня переизберут? – тихо спросил он.

Советник непроизвольно улыбнулся, но тут же вымуштрованно стер улыбку.

– Как отвечать, Константин Маркович – честно или вежливо?

– Не валяйте дурака! – махнул рукой Тучка. – Народа здесь нет и врать некому. Конечно честно!

– Нет.

– Что «нет»?

– Я ответил на ваш вопрос, Константин Маркович.

– Да, конечно... Честный ответ. А нужна ли кому-нибудь вообще эта честность? – Президент залпом допил свою воду. – Кому от нее польза? Во всяком случае, не вам, Игорь. Вы меня раздражаете чаще, чем кто-либо другой из президентского окружения...

– Что ж, – советник наклонил голову. – Раньше гонцам дурной вести отрубали голову. Но это ничего не меняло для правителя – дурные события не исчезали...

– Зато для гонца меняло! – усмехнулся Тучка. – Причем очень существенно!

– Хотите отрубить мне голову, Константин Маркович? – Ганзенко посмотрел Президенту прямо в глаза, что было нарушением этикета, который он обычно соблюдал. – Разрешите рассказать интересную притчу?

– Притчу?! – вскинулся было Тучка, но тут же расслабился и махнул рукой. – Валяй!

– Однажды на охоте вепрь убил единственного сына восточного правителя. К несчастному отцу отправили гонца с плохой вестью. Гонец тоже был несчастным: правда, в той тирании не рубили головы, зато заливали горло рассказчика расплавленным свинцом...

Президент хмыкнул, с интересом рассматривая своего советника. Пожалуй, тот чувствовал себя слишком уверенно и не боялся шефа. Недаром у него квадратная, выступающая вперед челюсть, выдающая недюжинную силу воли.

– Но гонец не стал рассказывать, – продолжал Ганзенко. – Вместо этого он заиграл на домбре... Сыграл азарт охоты, свист промахнувшейся стрелы, атаку разъяренного вепря, обреченный крик смертельно раненного юноши... Музыка была настолько выразительной, что шах все понял без слов. И приказал залить расплавленным свинцом горло... домбре! До этого инструмент не имел в корпусе отверстия, а с тех пор оно появилось. Говорят, первое время его прожигали, так что вокруг оставался обугленный след...

– И к чему ты мне это рассказал? – хмуро спросил Президент.

– Просто так, – слегка улыбнулся советник.

– Ах, просто так...

Тучка прищурился, испытующе разглядывая молодого человека. Он хорошо знал, что в политике ничего не бывает «просто так»...

– Я не собираюсь рубить вам голову, тем более затевать эти азиатские штучки со свинцом. Я только хочу узнать, как можно поправить положение.

Тучка отвел взгляд в сторону. Он был удовлетворен осмотром. Твердый открытый взгляд, спокойный голос, руки не потеют, не дрожат, не рыскают бесцельно по телу, то и дело ныряя в карманы...

Пожалуй, перед ним стоял честный и искренний парень, может быть, единственный человек, которому он мог доверять.

Советник кивнул.