Когда зацветет сакура…

Но теперь все, японцев прогнали из Кореи и революционерам можно возвращаться домой. А если учесть, что политическая обстановка на их родине накалена до предела, что на юге страны хозяйничают американцы, а северная часть, занятая русскими, стоит перед выбором своей дальнейшей судьбы, то с отъездом нужно было поторопиться. Впрочем, корейцы давно бы уехали, если бы не советские товарищи, которые попросили их немного повременить, – нужно было подготовить почву для их безопасного возвращения. Но вот наконец наступил тот долгожданный день, когда они могли покинуть гостеприимный Хабаровск, где им предоставили кров и пищу, а главное – надежное убежище, не будь которого им вряд ли бы удалось избежать пыток в японских тюрьмах. А так и сами остались живы, а вместе с ними и их родные и близкие. В общем, спасибо советским друзьям…

Дом, в котором проживали корейцы, до войны служил офицерской гостиницей. Два этажа, два подъезда. Возле каждого стоял часовой, который никого не пропускал за эти каменные стены, даже если ему предъявляли удостоверение личности. Вход только по специальным пропускам.

Возле дома – детская площадка. Там могли играть только дети корейских революционеров и то под присмотром дядей в штатском. Тоже стратегический момент – ведь на детишек могло быть совершено покушение. А то могли и выкрасть. Сказали бы родителям: хотите, чтобы вернули, тогда работайте на нас…

В общем, тут было все продумано до мелочей. Чтобы обитателей предместья не шибко интересовала судьба корейцев, им даже легенду особую придумали: вроде как прежде они жили в Приморье, а теперь их готовят к переселению куда-то в Казахстан. Опровергнуть эту легенду сами корейцы не могли, потому что они были лишены контактов с местным населением. К ним и в гости никто не ходил, и в город без охраны им выезжать не давали. Если авто, то только служебное из гаража краевого Управления НКВД. Такой порядок был для всех – и для глав семейств, и для их близких. Мало ли что?.. А Москва прямо сказала: головой отвечаете за корейских товарищей…

Но вот, казалось, все позади. Теперь и корейцы вздохнули с облегчением, и у чекистов гора с плеч свалилась. Дом, где жили революционеры, отдали под гостиницу, и скоро все вокруг забыли о существовании этих немногословных и скромных узкоглазых соседей, которых немногословными в общем-то сделала сама жизнь. Однако пока дом еще был полон чужих голосов, и запахи в нем бродили чужие – острые, специфические, к которым Жаков и Бортник успели за этот год, что они живут в Корее, привыкнуть. Как привыкли они и к чужим лицам, к чужой культуре, к чужому образу жизни. И ничего, им даже это понравилось. Как-никак экзотика, которую они раньше видели только в кино.

Перед отъездом корейские товарищи устроили в одной из занимаемых ими квартир проводы. Хотели в ресторане, но их предупредили, что это может вызвать у посторонних нежелательное любопытство. Начнут спрашивать, что да как… А вдруг возьмет кто да по пьяной лавочке проболтается. Ну а слухи, что ветер… Глядишь, и до вражьих ушей информация дойдет. Корейцы с пониманием отнеслись к предостережениям русских. Ведь у них на родине даже на этот счет поговорка была: дескать, если один воробей что-то говорит другому по секрету через всю улицу, назавтра об этом будет знать вся деревня.

Проводить корейских товарищей прибыли руководители крайкома и горкома партии, представители военного округа, другие чины. Даже Гоглидзе на минуту заглянул, а затем, сославшись на срочные дела, вернулся в город.

Гостей усадили за длинный стол, уставленный острыми закусками из моркови, лобы, соевых ростков, маш-маша и корейской капусты бэчу. Запах – закачаешься! Тут же в больших посудинах сваренный на пару рис и длинная корейская лапша, которую нужно полдня наматывать на вилку, прежде чем отправить в рот. В качестве приправы – соевый соус и соевая паста. Из мясного почти ничего. То ли мяса хозяева не добыли, то ли денег на него не нашли. Была рыба. Вынутая из кипящего бульона, она грудой лежала на больших подносах. Там был и сазан, и верхогляд, и речной карась, и щука… Бульон из-под рыбы подали отдельно в небольших пиалах. Вот и все, что было на столе, если не считать нескольких бутылок водки и какого-то фруктового вина. Шампанского, видно, корейцы тоже не нашли, потому как оно было в большом дефиците. Что и говорить, не до виноградников в войну было. «Ну ничего, вот встанет страна на ноги, тут же и появится все, – думал Жаков. – Как говорит Жора Бортник, было бы здоровье, а уж водка с селедкой приложатся».