Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака

Король оказался толстым, глупым и суеверным.

– Значит, вот в чем дело. Мой сын женится, а потому песня должна быть красивой. Никаких непристойных куплетов об этом… о всяком, что подмахивает, мол, и всякого такого. Ха! Ну, ладно, так вот – ничего такого, к тому же вы дама симпатичная, потому, надеюсь, можно и не опасаться. Должно быть красиво и лириковато.

– Лирично, – рискнул Лютик.

– Да как пожелаешь, только бы без всяких глупостей, а не то, клянусь, повиснешь с одной ногой под потолком, а внизу спущу собак.

Лютик покраснел, сжал кулаки, перо на его шапке опасно задрожало. Уже открывал рот, чтобы сказать королю, что он о нем думает, когда Эллен схватила его за плечо.

– Конечно, ваше королевское величество. Но, если можно спросить: кто невеста? Я не слышала новостей о близящейся свадьбе.

Король нахмурился и хмыкнул.

– Девица Ша из рода де Моле… герба Кракен.

Злость мигом исчезла с лица Лютика, сменившись профессиональным интересом.

– Герба Кракен, ваше величество?

– Хм… Хмрф-ф… – король надул и так уже круглые щеки. – Это древний род из-за моря.

– Из-за моря?

– Да что я стану таким дурням объяснять?! Прочь с моих глаз! Нынче вечером состоится обручение, а потому жду, что покажете, что умеете. Ну, вперед, за работу!

Один из стражников в красной тунике вывел их из приемного зала и направил в сторону комнат. Едва только они оказались в месте, где король не смог бы их услышать, Лютик остановился. Глаза его блестели, как у ребенка.

– Из-за моря, слышала засранца? Взял какую-то девку из неблагородных и пытается уговорить людей, что гнилое яйцо – это какой-то экзотический фрукт.

– Следи за языком, Лютик.

– Ох, Эллен, ты прекрасно знаешь, что происхождение для меня не играет роли – только личная притягательность, какой, кстати сказать, у тебя предостаточно. И если уж мы об этом, то вот что я подумал: что нам расходиться и придумывать друг другу проблемы? Может, мы просто переберемся в одну спальню, и я уступлю тебе, скажем, половину постели. Что ты на это скажешь? Клянусь молчать, если предпочитаешь тишину.

– Ты дурень и негодник, Лютик. А молчать ты не сумел бы, даже если кто-то воткнул бы тебе в рот воняющий говном кляп.

– Ничего подобного! Ты что, считаешь, я не смогу сдержать клятву молчания?

– Ни за что на свете, Лютик. Увидимся на пиру.

VI

Зал был огромным и белым, как и весь остальной город. Единственной цветной нотой был рисунок на потолке, представлявший лесную сцену с полуобнаженными фигурами. Хорошо воспитанные гости старались не поднимать взгляд, сидели ровно на украшенных цветами лавках, окружавших пустое пространство, предназначенное для танцев в дальнейшей части этого вечера.

– Мы собрались здесь ради принца Этайна и госпожи Ша, которых я благословляю на брак. Принимаю обручение и верю, что это соединит наши рода и хм… хмрф-ф… позволит достигнуть мира в Цидарисе, – король, похоже, сказал лишку, потому быстро поднял кубок, чтобы замаскировать неловкость. – Выпьем за молодых, а вечер наш пусть украсят песни, играемые лучшими вирш… поэтами. Перед вами Вальдо Маркс, Юлиан де Леттенхоф, больше известный как Лютик, и мамзель Эленна Давен. Станем же есть и развлекаться!

Гости послушно подняли кубки и сделали по солидному глотку.

– Уж в чем-чем, а в вине они разбираются. Кроме того, что из Туссена, на Севере нет лучшего, чем цидарийское, – сказал Лютик, отпивая из золотого кубка. – Жаркое тоже выглядит аппетитно.

На плечо Лютика вдруг легла чужая ладонь, и поэт ударил кубком в стол, проливая славное цидарийское на свой новый кафтан.

– Привет, Лютик.

– Зар-раза… Вальдо? Ты!.. Нет, не испортишь мне вечер. Я не намереваюсь глядеть на твое омерзительное лицо, отбивающее мне аппетит. Я решительно отказываюсь с тобой говорить, – процедил Лютик. – Отвернись и уйди, прошу, откуда пришел.

Вальдо улыбнулся, щурясь.

– Но Лютик, дружище. Мы должны вместе развлекать гостей. Как ты можешь хотеть, чтобы я исчез, если сам король пожелал услышать мой голос? Прошу, в сторону старые наши споры, давай сосредоточимся на музыке. Ох, это был новый кафтан? Мне ужасно жаль, – добавил и словно невольно провел ладонью по своему идеально пошитому парчовому вамсу.

– Я за себя не отвечаю!

– Лютик, – рявкнула Эллен. – Сядь на жопу и не дергайся. А теперь улыбнись, долей себе этого проклятого цидарийского и даже не думай скривить морду в оставшуюся часть вечера. Король, может, и дурак, но наверняка сдержит слово, а потому не пытайся компрометировать себя сильнее, чем уже успел это сделать.

Вальдо глянул на девушку с удовлетворением.

– Как в старые добрые оксенфуртские времена. Чудесно порой встретиться в такой компании, разве нет, Эллен? Не будит это в тебе никаких воспоминаний?

Поэтесса замолчала, но лицо ее вдруг налилось пурпуром.

– Молчи, Вальдо.

Лютик неожиданно оживился, словно забыв о старых обидах.

– О чем речь?

– Ни о чем, – поспешно сказала Эллен.

– Ах, было несколько ночек…