Колдовство

– Что ж ты за мать такая? – проворчала старуха, сунув Юру ей в руки. – Сгубить дитя задумала?

– Так вы же сами…

– Сами с усами. У кошки моей мозгов побольше твово будет. – Бабка повернула регулятор на минимум. – Как нагреется, выключай, да время засеки остудить чуток.

Кира положила Юрочку на кухонную тумбу. Он сучил ножками, лепетал обыкновенную свою бессмыслицу и улыбался – не Кире, не бабке, а сам для себя. Бабка уже безо всякого спроса шуровала по шкафчикам – нашла муку, соль, соду, таз, ловко замесила тесто и сосредоточенно мяла его сомнительной чистоты руками.

– Что морщишься? Есть-то ты его, чай, не собираешься?

– А он не замерзнет? – несмело спросила Кира. – Он же весь в мурашках, – она цеплялась за эти слова, словно пытаясь удержать ускользающую реальность. В которой не было жуткой старухи, серого теста, горячего нутра духовки. Реальность, в которой она лишь спит и видит дурацкий сон. Она хотела крикнуть: «Уходите!» – но слова застряли в горле колючим комом. И так Кира окончательно поверила, что видит сон.

– Сейчас согреем, – бабка раскатала тесто по столешнице в огромную лепешку, положила ребенка в центр и принялась облеплять его тестом с ног до головы – оставив только щели для глаз и ноздрей. Кира молча смотрела на это – а в голове вяло шевелилась мысль: почему сын, обычно такой нервный, не сопротивляется, не ноет и не кричит, не машет руками, да и вообще почти что не шевелится – послушно давая тесту схватиться на себе и не разорваться от малейших движений. Но да, это же сон. Всего лишь сон. Ведь и она не сопротивляется, не кричит и не шевелится – лишь тупо смотрит, не давая разорваться ткани сновидения.

Бабка отшагнула от тумбы и полюбовалась на свое творение, затем вернулась, взяла тестяной кулек с Юрой на руки и цыкнула на Киру – мол, не лезь больше, не мешайся. Кира медленно опустилась на табуретку. Прижалась виском к прохладной стене.

– Баю-баюшки-баю, – заскрипела старуха. – Не ложися на краю! Придет серенький волчок и ухватит за бочок…

И тут что-то произошло. Большое серое пятно медленно вплыло в реальность кухни. Кира заметила его краем глаза, повернула голову, но пятно ускользнуло. Кира повернулась еще и еще – но пятно никак не поддавалось ей, оно все время пряталось в углу глаза, на периферии взгляда – словно не хотело, чтобы его видели.

А потом в нос ударил едкий запах мокрой псины.

– Он ухватит за бочок, – продолжала бабка. – И потащит во лесок. Под ракитовый кусток. К нам, волчок, не ходи! Нашего… как зовут сына? – быстро спросила она.

– Ю-юрочка, – пролепетала Кира.

– Нашего Юрочку не буди! Баю-баюшки-баю, не ложися на краю! Придет серенький волчок и ухватит за бочок. Он ухватит за бочок и потащит во лесок.

Серое пятно зашевелилось. К вони мокрой псины прибавился смрад гнилого мяса.

– А там бабушка живет, – умильно пела бабка. – И калачики печет. И детишкам продает… Ну, а Юре так дает.

– Скажите… – тихо спросила Кира. – Что стоит у меня за левым плечом?

Серое пятно утробно вздохнуло. Пахнуло сырой землей.

– Не стоит называть его имени, – ответила бабка.

– Это что… волк?

Пятно содрогнулось и исчезло.

Бабка разочарованно зацокала языком.

– Ты хочешь, чтобы в твоей жизни все наладилось? – ядовито спросила.

– Д-да…

– Тогда заткнись и не мешай! Мало ли что тебе тут привидится, малахольной! Может, мне и тебя перепечь заодно? Подержи! – Она пихнула младенца Кире, открыла дверь духовки, сунула туда голову целиком, посопела, почмокала и вернулась. – Сойдет. А теперь будем перепекать! – возвестила старуха.

И в этот момент Кира услышала, как в двери провернулся ключ.

– Вова! – вскинулась Кира. – Вова пришел! Погодите!

– Перепе-е-е-ечь! – пропела старуха, выхватив у Киры замурованного в тесто Юрочку.

– Подождите! – Кира бросилась к ней, вцепилась в руку, захлопнула дверцу духовки. – Подождите! Муж! Муж пришел! Он не поймет!

– Перепе-е-ечь! – рыкнула старуха и с силой, неимоверной для немощного на вид тела, оттолкнула Киру. Та отшатнулась, покачнулась, не удержавшись на ногах, взмахнула руками – и с грохотом растянулась на полу.

– Эй! – выкрикнул из прихожей Вова. – Что там у тебя?

– Все в порядке! – срывающимся голосом прохрипела Кира, в первый раз в жизни радуясь, что муж никогда не спешил на помощь.

– Что за вонь тут? – сварливо бубнил Вова из глубин квартиры, разуваясь и не торопясь заходить на кухню.

Бабка осклабилась, прислушиваясь.

– Я его сейчас займу чем-нибудь, – шепнула Кира, судорожно соображая – чем же.

– Не надо, – пропела бабка. – Пусть идет сюда.

– Но…

– Пусть идет сюда, касатик. Эй! – бабка вдруг неожиданно громко и зычно рявкнула: – Подь сюды!

– Что? – Вова появился в дверях кухни, вытирая полотенцем руки. – Добрый вечер. Вы кто? И… – Тут его взгляд остановился на облепленном тестом Юрочке. – Что тут вообще происходит?

Старуха мелко захихикала.

– Бобылиха! – торжествующе выкрикнула она. – Бобылихин подменыш!

– Что? – Вова сделал шаг к старухе и замер.

– Подменыш! – повторила бабка.

А потом быстро – одним огромным, невероятным прыжком – подскочила к Вове и ударила его раскрытой ладонью в лоб.

И тот упал.