Колье Барбары

В первые секунды у меня учащённо забилось сердце. Я сразу вспомнила нашу пограничную заставу и подземелье в замке рыцаря мальтийского ордена Хродвальд[1]. Невысокие кирпичные стены в человеческий рост переходили наверху в сводчатый потолок, сложенный из того же красного с белым налётом сырого кирпича. Под ногами сразу зашуршал мокрый тёмный песок. Мы прошли метров десять, и ход повернул направо. Пройдя ещё немного, Рудович внезапно остановился, и я от неожиданности чуть не налетела на него.

— Вот тут всё и произошло, — повернулся ко мне Гриша и посветил фонариком себе под ноги. Я сразу увидела начерченные на сыром песке судмедэкспертами фигуры, точно повторяющие контуры ещё недавно лежащих здесь покойников.

— Вот тут нашли тело начальника охраны твоей подруги, — Рудович высветил контур у стены, — пистолет лежал примерно тут, а вот здесь обнаружили водителя и Базиля. Все выстрелы были произведены вон в том направлении, — луч фонаря пробежал по стенам и затерялся в темноте длинного тёмного хода прямо перед нами. — Кстати, отсюда видна куча битого стекла. Ну я тебе говорил про разбитое зеркало, — и махнул рукой в темноту.

— Подожди, — я взяла из рук Рудовича фонарик, — Смотри. Вот здесь лежал труп начальника Томкиной охраны, — я посветила себе под ноги, — а стрелял он вон туда, — я направила луч света в глубину тоннеля и тут же метрах в десяти от нас что-то блеснуло. — Где вы обнаружили пули?

— Аккурат метров пятьдесят отсюда, — и Рудович показал рукой на кучу битого стекла.

— То есть получается, что Жорик стрелял в зеркало?

— Да нет же, — рассердился Рудович, — я же говорил: зеркалу этому сто лет в обед. Хочешь — сама посмотри. Жорик ваш стрелял скорее всего на звук. Ладно. Иди сюда. Здесь лучше посмотри. Вот тут посвети… — свет фонаря мазнул по песку чуть левее и остановился, — странно… — Рудович резко присел на корточки. — На этом самом месте была полустёртая надпись «колье Барбары», — он оглянулся на меня и, не вставая, провёл рукой по чистому песку.

Я подошла ближе, но на поверхности никакой надписи не было.

— Ну, что скажешь? — вопрос Рудовича прозвучал глухо, как из преисподней.

— Скажу, что мне что-то не по себе, — тихо проговорила севшим голосом я, сама удивившись, насколько он изменился.

— Да уж. Согласись, жуткое местечко?

Рудович не успел договорить, как я почувствовала лёгкое дуновение ветерка, похожего на лёгкий сквозняк. Я обернулась. Мысль о том, что нас могут запросто закрыть в этом склепе, кинула меня в жар.

— Смотри! — вдруг рявкнул за моей спиной Рудович, и я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности.

Я резко повернулась и увидела своего друга, который огромными прыжками уже удалялся от меня в глубину хода. Я ринулась следом. Рудович бежал, как лось, и его тяжёлые шаги, слегка приглушенные песком, все равно громким эхом звучали в подземелье. Впереди я видела только его тёмный силуэт, призрачно подсвеченный спереди прыгающим лучом фонарика. Куда помчался Рудович, мне было решительно непонятно. Но я, не задавая себе лишних вопросов, ринулась следом. Неясное, но с каждой минутой нарастающее чувство опасности, ощущаемое скорее на уровне подсознания, заставило меня на ходу вытащить пистолет. Внезапно ход сделал резкий поворот, Рудович не вписался в него, задел плечом стену, споткнулся и кубарем полетел на песок. Таким образом, часть пространства подземного хода стала видна и мне. То, что я увидела впереди, заставило меня тут же замереть на месте. В призрачном пляшущем луче фонаря я ясно увидела тёмную человеческую фигуру, которая стремительно удалялась от нас. Это видение продолжалось недолго и через несколько секунд исчезло далеко впереди, в темноте хода.

— Что это было? — хрипло спросила я поднявшегося Рудовича.

— Шварц фрау, — ответил тот, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и отряхиваясь.

— Кто? — не поняла я.

— Чёрная панна Барбара Радзивилл. Так её называли нацисты. В период оккупации немцы тоже пытались найти сокровища Радзивиллов и спускали в эти подземелья целые зондеркоманды. Так вот очень часто те встречали призрак Барбары и, едва завидя её, в панике бросали оружие и разбегались.

— Что-то я не заметила, что этот призрак очень страшный, — пробормотала я, потирая ушибленное об Рудовича колено.

— Ну, не знаю, — пожал он плечами. — Так рассказывают. А как было на самом деле, теперь уж не скажет никто.

— Почему же никто? — возразила я. — Я могу тебе рассказать, как всё было на самом деле.

— И как же? — ехидно спросил Рудович.

— Дай-ка мне на минуту фонарик, а сам подожди здесь, — попросила я и протянула руку.

— Держи. Только не уходи далеко. А то потеряешься.

— А я далеко и не пойду, — с этими словами я обошла стоящего столбом Рудовича и пошла вперёд, внимательно изучая поверхность песка. Несколько раз я приседала на корточки и, удовлетворённо хмыкнув, продолжала осмотр. Пройдя метров сто, я обернулась назад и позвала:

— Рудович! Подойди-ка ко мне.

Когда мой друг подошёл, я снова присела и направила узкий луч фонаря на песок. На поверхности отчётливо виднелась цепочка человеческих следов.