Колея к ржавому солнцу

Тим кивнул. И огляделся вокруг. Такие улицы Петербурга (бывшего Ленинграда), как и Красные дворы возле Лиговского, не увидишь на сувенирных открытках и коробках с шоколадными конфетами. Там все больше золотые купола, Медный всадник и Нева с разведенным над ней Дворцовым мостом. А здесь… Некрасивый замерзший канал (Обводный, если верить редким табличкам на домах) с набросанным на лед мусором. Облезлые заводские кирпичные корпуса, пугающие прохожих, высовываясь из-за высоких заборов. Поток замызганных грузовиков. И похожее на давно нестиранное постельное белье небо.

– А почему Парк? – поинтересовался Тим.

– Я одно время тусовала с ребятами, которые потом открыли «Don’t Stop Bike», со всеми этими байкерами и бээмиксерами. Шальные времена. Своего вела у меня, конечно, не было. Да мне и не хотелось, если честно. Но вся эта туса… Ребята в ней были прикольные, что-то вроде семьи. Семья – это же не обязательно люди, связанные кровными узами. Особенно если настоящей семьи у тебя нет и не предвидится… В общем, мы много общались, постоянно тусовали по городу и на своих площадках. Вдвоем, втроем, большими компаниями. А когда им куда-то надо было зайти, в магазин там или еще куда, они оставляли меня сторожить их велики. Называли Королевой Парковки. Как в старом кино «Королева бензоколонки». Потом сократили до Юли Парк.

Они свернули направо и стали удаляться от канала. «Старо-Петергофский проспект», – прочитал Тим на адресной табличке и спросил у девочки:

– Скоро придем?

– Уже почти.

– Юля, – сказал Тим, вновь пробуя на вкус сладкое имя девочки. – А почему ты говоришь, что у тебя нет настоящей семьи?

– А откуда ей взяться? Я же детдомовская. Родителей никогда не знала. Может, они меня бросили, может, умерли. Никто не говорит. Да я особо и не спрашивала. Вместо мамы-папы – воспиталки… Смотри, вон тот дом. Раньше тут была Республика ШКИД, настоящая. Про которую кино и книжка есть.

Книгу Тим не читал, но черно-белый фильм ему нравился. «По приютам я с детства скитался, не имея родного угла…» Кино напоминало жизнь, было веселым и грустным одновременно. А здание показалось Тиму обычным, никак не похожим на тот фактурный дом из фильма. Впрочем, ведь так оно и бывает. Кино всегда красивее жизни.

– Откуда ты знаешь, что это Республика? – снова спросил Тим.

– Мне про нее один бомж рассказывал, Матвей Сергеевич. Он тут неподалеку в подвале жил. Я туда залезла, когда снова из детдома сбежала. Сам он бывший профессор или ученый. Квартиру свою в автоматы проиграл, представляешь? Так он очень много интересного про город знал. Вот и рассказывал мне… Умер перед Новым годом, потому что болел какой-то болезнью…

– А сейчас… Сейчас ты не в детдоме живешь?

– Сейчас – нет, – ответила Юля. – Я сейчас на подводной лодке тусуюсь, сам видел.

Тим помолчал и спросил:

– А Драган – он тебе кто?

Юля поморщилась:

– Слушай, Тимон, ты завязывай со своим допросом. Драган – он мне никто… Какой тебе адрес говорили?.. Пришли уже. Вон он, дом. Через дорогу только перейти… Стой ты! Куда прямо под машину лезешь?..

* * *

Игорь завел их в мрачноватую узкую и тесную комнатку. Тим подумал, что она вполне могла бы находиться на подводной лодке, где он сегодня ночевал. Даже синие обои на стенах пестрели оранжевыми морскими звездами и якорями.

– Обувь сняли? – спросил у Тима и Юли в дверях комнаты ее хозяин. – А то я тут два часа назад убирался, а уже срач. Катэ на сутках, самому приходится полы мести…

Тим кивнул и прошел за Игорем, он по привычке стащил свои новые ботинки из кожи яка сразу после того, как оказался в квартире. А девочка, чертыхнувшись, сказала:

– Я сейчас… – и отступила в коридор.

В комнате, освещенной одной только настольной лампой, кроме Игоря находились угольно-черная кошка, в настороженной позе разлегшаяся на кровати, и толстоватый парень, сидевший перед ноутбуком спиной к вошедшим. На гостей он, в отличие от кошки, даже не взглянул, только отхлебнул из стоящей перед ним кружки.

По экрану компьютера плыл вид со спутника какой-то сильно пересеченной местности. Лес с редкими скрюченными дорогами сменился водной гладью озера, потом снова лесом. Изображение замерло. Парень за ноутом отложил мышку.

– Игорян, ну понемногу становится понятно, – повернулся он к хозяину.

У парня было широкое лицо, выглядевшее недожаренным блином на фоне висящего на стене постера к фильму «Военный ныряльщик». Тим шагнул к кровати и осторожно присел на ее край. Кошка, напряженно подобравшись, смотрела на него во все глаза.

– Прилепить комплексный индекс загрязнения атмосферы, проставить классы опасности отходов – ну это в промышленных зонах – ладно… – продолжал парень. – А вот класс качества воды. Где взять все эти микробиологические и гидробиологические показатели? Думаешь, у нас каждое озеро исследовано? Тут же Карельский перешеек, страна тысячи озер…

– Это Финляндия – страна тысячи озер, – вмешалась появившаяся в комнате Юля. – А здесь чуть больше, чем ничего… И нет таких, которые не засраны. Так и запиши.