Колея к ржавому солнцу

В ту ненастную осеннюю субботу в Хельсинки, когда они, покончив с салмиачной «коскенкорвой», вышли из рякяля, оказалось, что ветер сделал свою работу. Дождь кончился. Обнаженное и оттого унылое октябрьское солнце тщетно пыталось натянуть на себя лохмотья разодранных в клочья туч. Зажмурившись от его лучей, девушка засмеялась и, чертыхнувшись, вернулась в бар. Оказалось, за забытыми пластинками.

Подсыхающие под резкими порывами пронизывающего до самого сердца ветра улицы вывели их на рыночную площадь Кауппатори, а десять минут спустя они оказались на морском трамвае, который, неуклюже переваливаясь с волны на волну, плыл к Свеаборгу.

По словам Инги, перекрикивающей встречный ветер, построенная на семи гранитных островах бывшая шведская крепость теперь превратилась одновременно в музей под открытым небом и удаленный от центра малонаселенный городской район.

– Отсюда лучший вид на город, – сказала девушка, когда они уже сошли на землю и карабкались на скользкий холм на берегу.

– Лучший вид? – переспросил Троцкий. – Может быть, конечно. Самый холодный – это точно. Хочется завернуться в пару масляных радиаторов.

Девушка улыбнулась внезапным солнцем из-за туч и на короткое, почти неуловимое мгновение прижалась плечом к его плечу.

Холод холодом, но пейзажи отсюда, с островов Сусисаари, завораживали. Плещущийся под ногами залив засосал Костаса, как беззубый старик, пьющий чай из блюдца. Они долго гуляли, трогая руками нацеленные в море старинные пушки береговой артиллерии. На пушках стояли клейма Пермского сталепушечного завода. Помогая Инге спрыгнуть с грубо обтесанного валуна, Троцкий подал ей руку и больше не отпускал девушку. Потом они грелись в пустом кафе, где пожилой бармен разгадывал сканворд, потягивая кофеек и задумчиво кивая головой в такт негромко играющему по радио тяжелому року.

На эту же самую радиоволну оказалась настроена магнитола у флегматичного водителя такси, которое везло их, опаздывающих на паром, к терминалу. Смеясь на бегу, Инга и Троцкий, проштамповали паспорта у пограничников, дружелюбных в ожидании скорого окончания смены. Потом со всех ног неслись по длинному-длинному, с прозрачными стенами трапу над территорией терминала. Стюард при входе на паром просканировал их посадочные талоны и задал риторический вопрос:

– Загулялись?

– Ага, – кивнула Инга и одарила его королевской улыбкой. – Спасибо, что не уплыли без нас.

Они с Костасом разошлись по своим каютам, договорившись через полчаса встретиться в баре на променаде. Троцкий пошел бы туда сразу, но Инга покачала головой и сказала, что ей надо передохнуть после прогулки, привести в порядок себя и прическу. Костас сильно удивился, услышав, что ее прическу еще можно «привести в порядок», и сказал:

– Тогда до встречи.

В баре Инга появилась не одна, а с рыжеволосой, чуть полноватой девушкой примерно ее возраста. Увидев подругу Инги, Троцкий расстроился. Стало ясно, что вечер потечет не так, как мог бы, приди Инга одна. Подружка взяла себе недорогого игристого, а Инга и Троцкий – по виски со льдом. Пока бармен у стойки отвешивал суровые нордические комплименты смеющейся подруге, Инга шепнула Костасу:

– Извини, она сама напросилась. Не смогла отказать ей. Но, думаю, она ненадолго… Хорошо, что еще не пришли две другие наши соседки. Покупки примеряют. Мы же вчетвером в каюте путешествуем.

– Во всяком случае, нескучно, – сказал Троцкий.

– Это уж точно, – улыбнулась Инга.

– А вот и я, – объявила рыжеволосая подруга, присаживаясь за их столик с бокалом шампанского.

Они тогда напились, будто участвовали в чемпионате по употреблению алкоголя. В какой-то момент Троцкий сказал, что неплохо бы устроить такой. После трех бокалов «Льва Голицына» подруга откололась, сказав, что ей хватит, потому что завтра, по возвращении в Петербург, она должна выйти на работу. И получилось, что Костас с Ингой прошли в финал.

Взяв еще по «баллантайнсу», они с бокалами пробрались мимо игровых автоматов, где ухоженные финские бабульки играли в покер по минимальным ставкам, и очутились рядом с разгоряченными финнами, столпившимися у «Guitar Hero». Пока они стояли в очереди, договорились, что у них будет состязание. В качестве приза – желание, потому что они уже достаточно выпили для этого.

– Только, чур, не юлить потом, – сказала Инга. – Кто проиграл, тот выполняет, да? Ты первый играешь, хорошо?

– Выпьем за это! – согласился Троцкий.

В очереди они осушили бокалы и пристроили их на ближайшую горизонтальную поверхность. Кажется, это оказался подлокотник платного массажного кресла.

Финн перед Костасом, уже серьезно прибитый алкоголем, угнездил недопитый стакан с пивом на полу между ног и тут же опрокинул, сбацав гремевший году в восьмидесятом хит группы «Motorhead». Вышло у него не очень, но финн, нисколько не опечалившись, подобрал пустой стакан и побрел в сторону бара, подбадриваемый возгласами соотечественников.