Колея к ржавому солнцу

– Как будто виски убил кого-то, – тихо, почти про себя, сказал мальчик. – И ему дали пятнадцатилетний срок.

Девочка вдруг прыснула. Тим тоже засмеялся, обрадовавшись ее реакции, и сделал глоток. Поверх бокала внимательно посмотрел на Юлю. Заметил ее выступающие под футболкой ключицы и черный синяк на бледной шее, делающий ее беззащитной. Хотя Тим подозревал, что, скажи он об этом Юле, та сразу ответит ему что-то вроде: «Заткнись». Мальчик вновь глотнул виски и закусил сэндвичем.

Девочка допила, что было в ее бокале, вздохнула и еще плеснула себе из бутылки.

– Кажется, я решила напиться, – сказала она, прикладываясь к бокалу. – Ты со мной, Тимон?

– Э-э-э… М-м-м…

– Или ты все-таки задрот, рисующий китайские иероглифы?

– Нет, – помотал головой Тим, сейчас это было страшнее всего – оказаться задротом в глазах этой девочки, славной, если не обращать внимания на ее грубоватые манеры, и симпатичной, невзирая на синяк на худой шее.

– Тогда не отставай.

– Не… Не отстаю… Ох…

– Нравится?

– Не знаю, наверное. Да, нравится.

Ему было все равно, что пить в ее компании. Хоть виски, хоть теплое молоко со скользкими морщинистыми пенками. Хорошо, что бабушка его не видит. И как здорово, что он уже ей позвонил.

– Юля, – он впервые обратился к ней по имени, пробуя его на вкус, мягкое и сладкое, как ирис, и в то же время строгое, как лицо учительницы, ставящей двойку в дневник. Ему захотелось снова назвать ее: – Юля.

– Чего тебе?

– Тут есть что-нибудь попить?

– Воды за бортом сколько угодно, – рассмеялась девочка. – Хоть всю вылакай.

– Я не про…

– На камбуз надо идти, к Кефиру.

– Почему его зовут Кефиром?

– Не знаю. Может, из-за того, что фамилия у него Керимов.

– Может… А где камбуз? Я пить хочу как… Как соленая селедка… Сильно, в общем…

– Сиди лучше здесь. Нечего тебе шляться по лодке пьяному. Я принесу.

– А я не пьяный.

Девочка внимательно посмотрела на Тима:

– Пока еще нет, но вот-вот будешь.

Юля легко поднялась, буднично запнула робота под оранжевый «капитанский» диван, кивнула Тиму и вышла. Мальчик остался смотреть, как робот выбирается на волю.

– Цып-цып-цып, – покрошил он на пол перед собой остатки сэндвича. – Гуля-гуля-гуля… – и стал гладить подползший пылесос по пластиковому «панцирю».

Робот, не обращая внимания на его прикосновения, занимался своим делом. А Тиму было хорошо и спокойно, как давно уже не было. Будто сегодня первый день летних каникул.

Юля вернулась, держа в руках коробку с соком и полуторалитровую бутылку минеральной воды.

– С газом! – предупредила девочка Тима.

Тим с усилием открыл минералку, и его обдало брызгами из-под свернутой крышки. Капли минералки мгновенно впитались в траву и в шкуру мертвого хищника. Тиму почему-то стало смешно.

– Тигр пьет!

– Ты прикольный, – сказала вдруг Юля, и у мальчика опять заполыхали уши в ответ на этот комплимент. – И похож на этого актера… Как его зовут? Он еще играл водителя в «Драйве»… Такой же симпатичный. Только ты, кажется, уже напился.

– Я? – искренне удивился Тим. – Не бывать такому!

– Тогда еще по чуть-чуть?

У нее были хитрые, но такие красивые глаза, что…

– Еще?.. Конечно!

* * *

– Прямо буря!.. Ик! – сказал Тим, которого Юля поддерживала сбоку. – Неужели на улице шторм разыгрался?

Они медленно двигались по коридору лодки, который норовил уйти, выскользнуть из-под ног.

– Нет, конечно, я пьяный, – признал Тим. – Но не до такой же степени, чтобы шататься! Это все шторм!

– Ага. Пятнадцатилетний… Давай-давай! – произнесла Юля, подталкивая его вперед. – Хватит рас… рагл… разглагольствовать! Вот каюта. Будет твоей, пока будешь здесь жить. Ты надолго к нам пожаловал?

– А я не знаю еще, – ответил Тим и честно добавил: – Но я бы хотел на подольше. Потому что… – он замолчал, стесняясь сказать, что это желание не в последнюю очередь возникло благодаря ей, Юле. Ему хотелось, чтобы она была где-то рядом.

Девочка помогла Тиму открыть дверь, за которой пряталось небольшое, меньше купе в поезде, помещение, освещенное глазами таких же, как и в коридоре, красных ламп. Скудный интерьер каюты терялся в полумраке, хорошо видно было только койку – узкое, как топчан, лежбище, застеленное бельем. Единственное, что сейчас требуется, подумал Тим, самочувствие которого вдруг стало резко ухудшаться. Во рту у него снова пересохло и противно затошнило.

– Ты пока не ложись, – девочка направила его к постели. – Просто посиди.

У Тима подкосились ноги, и он рухнул на койку. Кое-как сел, привалившись спиной к переборке.

– Хорошо, – произнес он, чувствуя, как его лицо расплывается в глупой улыбке.

Лицо Юли тоже расплывалось.

– Хорошо, – повторил Тим. – Еще бы шторм кончился.

– Кончится, – пообещала девочка со знанием дела. – К утру. Надеюсь, морская болезнь тебя не скрутит.

– Меня? Морская болезнь? – возмутился Тим, а потом прислушался к ощущениям в желудке и честно признался: – Слушай, теперь не знаю даже…

14. Сказочные единороги