Колея к ржавому солнцу

Не оглядываясь, Юля направилась по коридору в глубь подводной лодки. Тим, уже не в силах больше терпеть, потянул на себя дверь в туалет. В гальюн, поправил он себя. За дверью оказалось крохотное помещение с обычным, только металлическим, унитазом, накрытым крышкой, и с подслеповатой лампой у потолка. Вместо раковины был алюминиевый поддон такого вида, что создавалось ощущение, будто до этого его использовали в мясных рядах для сбора капающей с туш крови. Смеситель отсутствовал, лишь два торчащих из переборки крана, красный и синий. Тим слышал, что так принято в Англии. От унитаза отходили трубы с мощными, одной рукой не повернешь, вентилями. Тим боязливо приподнял крышку и заглянул в унитаз, ожидая там увидеть что-то необычное. Все-таки подводная лодка. Ничего – ни рыбок, ни колыхающихся водорослей, ни хитрых приспособлений. Он закрыл дверь, присел на прохладный и непривычный стульчак и наткнулся взглядом на табличку на двери, висевшую на уровне глаз сидящего на его месте взрослого человека. «Инструкция пользования гальюном». Что еще за инструкция? Читая (хорошо еще, что буквы были крупными), он стал покрываться мурашками. Что-что, а пугался он сегодня предостаточно, даже надоело как-то. Несколько пунктов (с подпунктами) написанной на двух языках (английском и русском) инструкции давали понять, что, не кончив недельный курс обучения, к гальюну не стоило приближаться. Какие-то продувания, сбросы давления, необходимость для чего-то крутить какие-то краны. Все так сложно и непонятно. На всякий случай он прочитал английскую версию. Оказалось менее путано, но понимание, на что нажимать и что крутить, все равно не пришло. Тим прирос к унитазу, будто тот мог взорваться, если с него встать. Ему вспомнились байки, которые рассказывали друг другу Макс и его приятель в том августовском походе на яхте. Одна из них была про молодого подводника. Что-то он не там повернул, не так нажал – и все содержимое унитаза под давлением выстрелило ему в лицо. И все это – в подводном положении в автономке, где вымыться было весьма проблематично. Пришлось обтираться бумагой и собирать одеколон по всему экипажу. Тима вдруг осенило. Как он не подумал?.. Он еще раз пробежал глазами английскую инструкцию. Вот, точно – «submergence». Все из-за разности давлений в лодке и за бортом. А в надводном положении надо просто жать кнопку. Тим встал, на всякий случай отодвинулся подальше и, дотянувшись до кнопки, нажал. В унитазе рявкнуло, потом зашумело в трубах. Тим понял, что победил.

Когда он вернулся в кают-компанию, Юля сидела на прежнем месте в прежней позе и по-прежнему с джойстиком, а Драган и вставшая с кресла напружиненная Сталинграда заканчивали какой-то разговор.

– А Ева сидит внутри, держит ее на прицеле… Блин, и не могла раньше позвонить, тихушница…

– Хочешь, Вяткина возьми с собой, – предложил Драган.

– Автоматчика твоего? Чтобы он там точно войну устроил? Спасибо, обойдусь… – Сталинграда махнула рукой Тиму. – Всем пока. Я помчалась!..

– До свидания, – произнес мальчик, взглядом провожая девушку до дверей.

Почти сразу после ухода Сталинграды в каюту зашел мужчина в фартуке и с подносом в руках – невысокий, коренастый, смуглый, похожий не то на кавказца, не то на корейца, не то на индейца.

– Кефир! – приветственно махнул рукой Драган.

– Здравствуйте, – сказал Тим.

Кефир кивнул ему. Тим подумал, что внешний вид кока никак не вязался с его прозвищем. Кефир – это необъятный, огромных размеров незагорелый мужик с рыхлой кожей, с пузом-дирижаблем и с мясницким ножом за поясом. Интересно, почему все-таки Кефир?

– Нет, мне только сэндвичи. Картошку с грибами ему, – Драган показал на Тима.

Кефир, перешагнув через робота, опустил блестящий металлический поднос и подождал, пока Тим заберет с него тарелку с вилкой. Вилка лежала отдельно в кармашке полотняного чехла, в нем же были и свернутые салфетки.

– Спасибо, – немного смущенно пробормотал Тим.

– На здоровье, – ответил Кефир, потом повернулся к Драгану. – Я больше не нужен?

– Пожалуй. На сегодня все.

От жареной картошки, в которую были щедро накиданы темно-желтые лисички (где их взяли в феврале?), поднимался пар и шел сводящий с ума аромат. Сверху картошка была присыпана укропом, а на краю тарелки стояла маленькая плошечка со сметаной и лежали два куска ржаного хлеба. Рот Тима наполнился слюной.

– Ты ешь, – сказал Драган Тиму. – Не смотри ни на кого. Вижу, что голодный.

Тим кивнул и погрузился глазами, обонянием и вилкой в тарелку. На периферии восприятия он слышал, как Драган снова щелкнул зажигалкой, а потом сам захрустел принесенными сэндвичами. Потом он что-то сказал Юле. Потом у него зазвонил телефон, и Драган стал разговаривать с невидимым собеседником. О чем, Тим не прислушивался.

Кефир был мастером своего дела. Приготовленная им еда была даже вкуснее бабушкиной…

Не забыть ей позвонить. Мобильная связь тут есть. И когда они будут разговаривать про работу? Скорей бы уже…