Колесо времени

— А вот насчет сопротивления народного.. шончане, они ведь не лютуют пока особо. Ну, полдворца пожгли, три четверти нашей гвардии порезали, спалили да посекли — так это во время боя было. Из горожан едва каждый сотый пострадал.. Ты не думай, Тан, я их неопрадываю. Налог торговый на четверть подняли — это да. У моего свояка старшую дочь в дамани забрали — тоже.. Но, Тан.. В народе большого возмущения пока нет.

— Ладно, дружище, — Тан залпом прикончил пойло; брякнул кружкой по столу. — поговорим еще, но позже. Пойду на свой тюфяк, в сон уже клонит. Он почти бесшумно отодвинул укутанный тенями стул, прошел в глубь комнаты. Там, невидимый Джаку, тан зашуршал, укладываясь на свое грубое ложе.

— Да охранит свет твой сон, защитник, — пробормотал в темноту Джак, склоняясь над очередной полной кружкой. — Хорошо, однако ты поработал сегодня, мэра Беломостья убил.. Обычно Тан Коплин, бывший предводитель бури, стал спокойно — а в последнее время и вовсе без сновидений. Вот и сегодня его сознание почти сразу провалились в бездонный черный колодец, лишенный сновидений. Тану не снились ни убитые им шончанские чиновники и солдаты, ни пылающая ночь двухмесячной давности, полная крови, огня и вопля — ночь падения его родной башни. Человек жесткий и целеустремленный, он умел оградить свою душу от беспокойных и терзающих ее воспоминаний. Он умел и обходится и минимумом, необходимым для выживания, хотя коечего ему все же нехватало. Образы и призрачные ощущения таились в темных закутках его разума, порой являли себя за гранью пустоты.. Он вновь и вновь видел лица мертвых товарищей — тех, кто пал в предрассветный час, когда смерть с неба пришла в черную башню, и тех, кто погиб еще раньше, сражаясь в антишончанском союзе. Но страны, ослаблявшие друг друга взаимными интригами, как и обе башни, рушились под ударами врага одна за другой.. Он стоял среди десятков еще не успевших остыть трупов, пытаясь почувствовать триумф от очредной маленькой победы. Огрубевшие руки ашамана, покрытые темными отметинами старых шрамов, спокойно лежали на кожаном поясе, охватывавшим тонкую талию защитника. На сей раз ему удалось подстеречь шончанский отряд, отправленный для содействия в сборе налогов в одном из андорских городков. Помогли осведомители, хотя их оставалось все меньше.. Ашаман еще раз пренебрежительно оглядел валявшихся вдоль лесной дороги трупы в обгоревших доспехах, рассеченные фрагменты тел, оплавленные куски брони и оружия, кое-где скрытые могучими стволами дубов и буков, а также буйной зеленью папоротников. Головешки, прежде бывшие сулдам и дамани, лежали чуть дальше, на обочине, у густых зарослей куманики. Следовало уходить, но он почемуто медлил, все еще удерживая силу, бездумно вдыхая сладковато — смрадныый запах горелой плоти. Тоска по необратимо ушедшему прошлому медленно растекалась вдоль кокона пустоты, пока закутанный в нее мрачно поглядвал то на дело силы своей, то — на близкий купол небес, почти сплошь покрытый белыми барашками низких облаков. Обрывки мыслей слабо роились за пустотой в дымке слабого удовлетворения. Да, расправа над врагами доставляла ему все меньше радости, и все чаще накатывала безысходность.. Посему ашщаман старался думать о смысле своей борьбы как можно меньше. Иногда ему приходило на ум, что, возможно стОит попытатся скрытся, затерявшись в узоре, подальше от шончан и особенно взыскующих — по слухам, империя захватила еще не весь мир. Но он был оружием, а оно не может позволить себе ржаветь без дела.И не должно позволить! Ашаман не представлял себе что его сможет захватить столь же как нынешнее дело. Дать хотя бы не меньшее ощущение смысла. Ашаман не видел альтернативы. Чтож, пора..если на то будет воля колеса, он сможет еще.. Но открыть врата ашаман не сумел, хотя все еще удерживал саидин.. Чтото мешало плетению.. Растерявшись на миг, он ощутил покалывание и торопливо метнулся в сторону, к зарослям куманики, щедро черпая силу чрез ангриал и сплетая новые молнии..

Благородный Лорд Малред благосклонно кивнул массивной, тщательно выбритой — кроме гребня темно-рыжих волос — головой, разрешая капитану охраны привести заключенных. Воин отдал честь, и, чеканя шаг, прошел к серебристой двери в дальнем конце просторного покоя по устилавшему пол длинному пурпурному ковру. Восседая на высоком резном кресле, лорд свысока поглядывал на стоявших близ кресла пару сулдам — дамани и четверку солдат непобедимой армады.

— Кеамин, устройство, изобретенное твоей дамани, сработало неплохо, — гулко и снисходительно заметил лорд, любуясь игрой солнечных лучей на гранях большого сапфира, украшавшего златой перстень на безымянном пальце правой руки Малреда Беррака. Высокая бледнокожая сулдам с готовностью улыбнулась, но не решилась прямо взглянуть на одетого в роскошный желто-коричневый бархатный кафтан лорда. Тот славился крутым нравом и вполне мог счесть такой жест дерзостью, несмотря на внешнее благодушие. Впрочем, сейчас он выглядел вполне довольным.