Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

После еды она долго думала. Слишком долго. Накоми так и не вернулась. Обеспокоенная Авиенда отправилась искать ее, но не обнаружила никаких следов этой женщины.

Вернувшись к костру, девушка увидела, что котомка Накоми и вторая тарелка тоже исчезли. Какое-то время Авиенда ждала, но женщина исчезла, будто ее не было.

В конце концов, по-прежнему испытывая беспокойство, Авиенда легла спать.

Глава 40

Созидание

Перрин сидел на пеньке – в полном одиночестве, закрыв глаза и подняв лицо к темному небу. Лагерь готов, переходные врата закрыты, донесения приняты… Наконец-то можно отдохнуть.

Хотя это опасно. Во время отдыха он начинает размышлять: в голову лезут всякие мысли, вслед за мыслями – воспоминания, с воспоминаниями приходит боль.

В порывах ветра его обоняние чувствовало мир вокруг. В воздухе кружили и наслаивались друг на друга многочисленные запахи. Вот военная стоянка: потные люди, приправы для готовки, мыло для мытья, конский навоз, разнообразные эмоции. Вот окрестные холмы: сухие сосновые иголки, илистый берег ручья, труп мертвого животного. Доносятся и запахи иных мест и просторов: намеки на пыль далеких дорог и лавандовый луг, каким-то чудом уцелевший в этом умирающем мире.

Здесь не было пыльцы. Здесь не было и волков. И еще неизвестно, что для него хуже.

Перрину было худо. Ему нездоровилось физически, словно он нахлебался тухлой болотной воды, наелся гнилого мха и закусил пригоршней мертвых жуков. Ему хотелось орать. Ему хотелось найти Губителя и убить его, хотелось лупить его кулаками по лицу, пока оно не превратится в кровавое месиво.

Чьи-то шаги. Фэйли.

– Перрин? Хочешь поговорить?

Он открыл глаза. Ему бы плакать, рыдать, но он не чувствовал ничего, кроме холода. Холода и ярости. Одновременно. Непривычное ощущение.

Рядом стоял его шатер. Входной клапан трепетал на ветру. Рядом, прислонившись к стволу молодого болотного мирта, стоял Гаул. Вдалеке гремел молотом заработавшийся ковочный кузнец.

– Ничего у меня не вышло, Фэйли, – прошептал Перрин.

– Ты забрал тер’ангриал и спас людей. – Она опустилась рядом с ним на колени.

– И все же Губитель победил нас, – с горечью сказал Перрин. – Мы сражались всей стаей, впятером, но этого было мало.

Примерно то же самое он чувствовал, когда узнал, что его семью убили троллоки. Сколько еще родных и близких заберет у него Тень прежде, чем все закончится? А он-то думал, что в волчьем сне Прыгуну ничего не грозит…

«Глупый щенок. Глупый щенок…»

Вдруг эта ловушка не предназначалась армии Перрина? Может, у Губителя была совершенно иная цель, и это – лишь совпадение?

«Рядом с та’вереном совпадений не бывает».

Надо было как-то совладать с гневом и болью. Перрин встал, обернулся и с удивлением увидел, что в лагере до сих пор горит множество костров. В некотором отдалении ждали люди; на этом расстоянии ему было не разобрать их отдельных запахов. На стульях возле деревянного походного столика, на котором стоял фонарь, сидели Аллиандре, в золотистом платье, и Берелейн – в синем. Рядом с ними на валуне устроился Илайас. Он точил нож. Вокруг кострища опустились на корточки человек десять двуреченцев: Вил ал’Син, Джон Айеллин, Грейор Френн и другие. Они поглядывали на Перрина. Здесь были даже Арганда и Галленне; эти негромко переговаривались.

– Почему они не спят? – спросил Перрин.

– Волнуются за тебя, – ответила Фэйли. От нее тоже пахло волнением. – И еще боятся, что теперь, когда действуют переходные врата, ты отошлешь их прочь.

– Глупцы, – прошептал Перрин. – Глупцы, что последовали за мной. Глупцы, что не затаились.

– Ты действительно предпочел бы, чтобы они затаились? – сердито осведомилась Фэйли. – Переждали Последнюю битву в укромном месте? Разве не ты говорил, что теперь каждый человек на счету?

Она была права. На счету каждый человек. Перрин понял: отчасти его эмоции вызваны неизвестностью. Да, он сбежал, но от чего? За что погиб Прыгун? Не зная вражеских планов, Перрин чувствовал себя слепцом.

Он встал с пенька и подошел к беседовавшим Арганде и Галленне.

– Принесите мне карту Джеханнахской дороги, – попросил Перрин.

Арганда подозвал Хиршанина и объяснил ему, где взять карту. Тот убежал, а Перрин решил пройтись по лагерю. Его будто потянуло к горнилу, и он пошел сквозь водоворот запахов лагеря на звук ударов металла о металл – туда, где под беспокойным небом трудился ковочный кузнец.

Остальные последовали за ним. Фэйли, Берелейн и Аллиандре, двуреченцы, Илайас, Гаул. Группа становилась больше – к ней присоединялись и другие двуреченцы. Все молчали, и Перрин не обращал на них внимания, пока не подошел к наковальне, за которой работал Аймин. Рядом стоял походный горн, зев которого светился красным.

Тут подоспел Хиршанин с картой в руках. Развернув и держа карту перед собой, Перрин стал изучать ее. Аймин прекратил работу, и от него пахнуло любопытством.

– Скажите-ка, Арганда и Галленне, – начал Перрин, – будь у вас желание устроить засаду для крупного войска, идущего по этой дороге в сторону Лугарда, какое место вы предпочли бы?