Колючее счастье (СИ)

— Даже знать не хочу, что там у вас со всем этим связано, — уже ворча, нахмурился он. — Меня попросили — я сделал… Не держи на меня зла, Жень. Время вспять не повернуть. Но всё, что мог, я сейчас сделал. Теперь ваша очередь.

41

41

Погруженный в сумрак дом встретил Глеба тишиной. Дорога вымотала, но подниматься наверх в спальню совсем не хотелось.

Он, стараясь не привлекать внимания шумом, затворил за собой входную дверь, снял куртку, переобулся в домашние тапочки, прошёл в кухню. Не зажигая света уселся за стол, сложив перед собой замком руки. Хмыкнул, понимая, что расчувствовался как малолетний сопляк.

Просидев в задумчивости какое-то время, Глеб раз за разом прокручивал в голове последние события, возвращался мыслями в прошлое, а затем снова — в эти богатые на происшествия праздничные выходные. Вспоминая, обдумывая, сокрушаясь о собственной горячности, жалея об безнадёжном отсутствии проницательности. Он чуть не поломал жизнь собственным детям, даже представить страшно! С высоты прошедших лет тот ультиматум Святославу действительно выглядел до ужаса бредово… Но разве мог он тогда представить, что эти подростковые игры в запретное перерастут в то, во что они переросли? Мог ли подумать, что они с самого начала и вовсе не были играми? И он — старый осёл, морализатор хренов! — влез со своим родительским ханжеством, со своим нездоровым помешательством туда, куда не следовало! А нужно было всего лишь просто поговорить. Элементарно выслушать, попробовать понять… Хотя бы попробовать! С него бы не убыло. И тогда, и позже, многим позже… Но нет, Глебу все эти годы искренне казалось, что тот скандал остался для всех его участников просто неприятной ситуацией, о которой они не хотят вспоминать, предпочитая делать вид, что ничего не было.

Ага, как же — не было! Было, ещё как было…

Никогда он ещё не видел Святослава в таком состоянии, как сегодня, после отъезда Евгении, а затем и Елизаветы. Даже в те далёкие дни… Больной, горячечный взгляд, отчаянье, перемешанное с едкой как кислота злостью… и молчание. Какое-то дикое, жуткое, ненормальное молчание. Глеб увёз его из дома от греха подальше, кричал, взывал к разуму, к чувствам. Пытался растормошить пасынка, вызвать на разговор, спровоцировать хоть на какие-то действия. Лишь бы вывести его из транса, лишь бы не дать ему сжечь себя этой кислотой изнутри. Тут уж было не до уместности методов…

Уже сейчас, в тишине, Глеб вспомнил себя в момент, когда потерял любимую женщину. Воскресил в памяти чувство безысходности, нежелание верить и смириться, что это конец, что продолжения не предвидится, что в его жизни просто-напросто больше не будет человека, который по всем законам мироздания должен был быть рядом всегда, до конца, до предела. Женькина мать угасла за какие-то месяцы, до невозможности малый срок, за который он так и не смог осознать и принять сам факт, что её больше нет. Всё казалось, что это бред, затянувшийся ночной кошмар, что это происходит не с ними, не с их семьёй… И если бы не Женька, если бы не дочь, не эта мелочь с умными не по годам глазёнками… Сложно представить, в какую пропасть Глеб сам бы себя загнал в те чёрные дни!

И Святослав, казалось, тоже стоял на краю этой пропасти. Потеряв ориентиры, не зная, куда двигаться дальше. Да вот только Евгения не исчезла, не растворилась навсегда, оставив после себя только флёр воспоминаний и улыбающееся лицо на фотокарточках. Она, его дочь, его уже такая взрослая маленькая девочка, все эти годы ждала. Ждала чуда, которого Глеб сам, собственными руками её лишил. Задушил в зародыше, решив, что таким образом оберегает её. Подумать только… то, что он в слепой отцовской ярости когда-то посчитал чуть ли не совращением наивного несмышлёныша бессовестным сводным братом, наглым переростком с бушующими гормонами, оказалось настоящим, глубоким чувством, которое дети пронесли сквозь годы.

Чувством, которое вынесло испытание не только временем и расстоянием, но и предательством. Которое по прошествии стольких лет всё-таки затянуло в свой омут, перевернуло устоявшуюся жизнь, за какие-то несколько часов заставив Святослава и Евгению наделать целую кучу глупостей. Прямо здесь, в доме, где прошло их совместное детство… Стоило им только побыть какое-то время рядом, а не бежать друг от друга, не прятаться и не заниматься самообманом, как всё вскрылось, прошлось ураганом, сметая с таким трудом выстроенные карточные домики… Красивые фасады, не имеющие под собой даже самого завалящего фундамента.

Чёрт возьми, да они все тут, похоже, олимпийские чемпионы по самообману! Дружно сделали вид, что ничего не случилось, что всё так и должно быть, и сами же почти поверили в это. Закрылись в своих обидах, погрязли в ошибках, искренне считая, что ничего уже не исправить, что прошлое не вернуть, а поэтому и ворошить его не стоит.