Коллапс. Гибель Советского Союза

Ельцин позвонил генералу Павлу Грачеву, командующему ВДВ СССР, которого знал лично, и попросил о защите. Он не знал, что маршал Язов назначил Грачева ответственным за военное обеспечение чрезвычайного положения. После долгого молчания Грачев пообещал отправить на дачу Ельцина взвод охраны. Обещание свое он так и не выполнил. Собчак решил немедленно возвращаться в Ленинград. Кто-то предложил Ельцину позвонить Янаеву, но российский лидер вдруг пришел в себя. Он, подобно Черчиллю, решил: никаких переговоров с врагом! Ельцин и его соратники решили выпустить обращение «К гражданам России» и осудить случившееся как антиконституционный переворот. Кратко обсудили вопрос о Горбачеве. Бурбулис предположил, что Горбачев дал своим подчиненным проделать «грязную работу», чтобы потом вернуться и принять у заговорщиков власть. Хасбулатов возражал: нам невыгодно считать Горбачева причастным к заговору. Нужно требовать его возвращения в Москву, как единственного законного лидера. Позднее Бурбулис признал, что это было наилучшей тактикой. Судьба Горбачева мало волновала Ельцина и его окружение, но, поддерживая президента СССР, Ельцин держал данное им Бушу обещание. В текст обращения включили требование о возвращении Горбачева, там также говорилось, что переворот «дискредитирует СССР перед всем миром, подрывает наш престиж в мировом сообществе, возвращает нас к эпохе холодной войны и изоляции». Дочь Ельцина Татьяна отпечатала текст обращения одним пальцем на пишущей машинке. Затем по факсу, который был у Ельцина в квартире, она разослала его западным журналистам, в посольства и международные организации. Связь работала, документ отправился к адресатам без проволочек[979]

.

Оставалось добраться до российского парламента. В 9.30 автомобиль с Ельциным выехал из Архангельского и направился в Москву. Вся защита российского лидера состояла из пуленепробиваемого жилета, Коржакова и нескольких охранников. Ельцин ожидал засады на дороге. Оставшиеся в доме жена и дочь рисковали стать заложниками КГБ. Однако ничего страшного не произошло. До Белого дома Ельцин доехал беспрепятственно. Как ни странно, вокруг здания не было ни милиции, ни военных, только небольшая кучка сторонников Ельцина. Внутри уже собрались несколько депутатов. Прибыли также иностранные дипломаты и журналисты, стремившиеся быть в гуще событий. Через пятнадцать минут Хасбулатов открыл чрезвычайное заседание куцего Верховного Совета Российской Федерации[980]

. Тем временем к зданию подъехали несколько танков Второй Таманской дивизии. Из своего кабинета на шестом этаже Белого дома российский лидер видел, что танкисты открыли люки, к ним подошли и начали вести разговор собравшиеся люди. И тут на Ельцина нашло еще одно озарение. Игнорируя призывы Бурбулиса и других оставаться в здании из соображений безопасности, он спустился вниз и вышел из здания на площадь перед Белым домом в окружении только Коржакова и нескольких охранников. Переговорив с командиром подразделения, Ельцин взобрался на один из танков. С этой трибуны российский президент зачитал свое обращение «К гражданам России». Он также призвал ко всеобщей забастовке против «правого, реакционного, антиконституционного переворота». Кто-то в толпе спросил его, будет ли гражданская война. «Армия не пойдет против народа!» — ответил Ельцин[981].

Это был потрясающий жест. В нем и мужество, и инстинкт игрока-политика, и бравада. Призыв Ельцина ко всеобщей забастовке, однако, не сработал. А его заявление об армии — не более, чем блеф. Да, в вошедших в Москву мотострелковых дивизиях были голосовавшие за Ельцина и поддерживающие его офицеры. Многие из них с одобрением относились к устранению Горбачева с политической арены. Но элитные войска, в особенности спецподразделение КГБ «Альфа» и десантники, подчинялись приказам Крючкова и Язова. Более того, лидеры и парламенты в других республиках не спешили присоединиться к Ельцину в его противостоянии ГКЧП. Российский президент позвонил Кравчуку и Назарбаеву и был «потрясен» их сдержанной реакцией. В Грузии националистический лидер Звиад Гамсахурдия немедленно поддался требованиям хунты и распустил республиканскую милицию. В Прибалтике только Витаутас Ландсбергис призвал к кампании сопротивления в поддержку Ельцина. Некоторые республиканские лидеры, как и руководители автономных регионов РСФСР, были готовы подчиниться хунте. На Западной Украине все было тихо. Единственной республикой, заявившей о сопротивлении Москве, была Молдова[982].